Убеждаю, а сама знаю, что время на звонок найдется всегда. Один звонок и простой вопрос: Как ты Адель? Как дела? Как проходит твое лето? Я скучаю…
Несколько фраз и счастью моему не было бы конца и края, а мой мир наполнился бы светом и солнцем.
Но чертов телефон молчит, а я все больше теряюсь в своих сомнениях…
Снимаю блокировку с телефона, вхожу в контакты. Я ведь записала его номер в книжке, после его звонка с требованием спускаться. За это время я выучила его номер наизусть.
Смотрю на цифры, и ничего не вижу, взгляд расплывается от слез.
Конечно, я ему не позвоню.
Просто не смогу.
Засовываю телефон обратно в штаны и сажусь на камень, устремляя свой взгляд в никуда.
Я смотрю на убогую улицу и здания с обшарпанными стенами. Вдали вижу силуэт ненавистной ткацкой фабрики, где работает мать.
– Хэлло, Адик, чего ревешь?
Вскидываю голову уперев взгляд в местного пацана в выцветших джинсах и старых кроссовках.
Мои звездные одноклассники за такие искусственно «застиранные» и рваные джинсы выкладывают огромные суммы, а здесь, в наших трущобах, это дань не веянию моды, а правда жизни, когда носишь одну – единственную вещь, стирая ее до дыр.
Упираю взгляд в веснушчатое лицо, со вздернутым носом и упрямым тяжелым подбородком.
Окидываю массивную фигуру парня оценивающим взглядом. Отмечаю, что скорее всего он добился подобного рельефа не часами проведенными в качалке, а работая тяжелым физическим трудом, таская тяжести, на той же фабрике. Знаю его. Фил Гринвуд. Парень с нашего двора, мы учились в моей старой школе вместе, ну он постарше.
– Привет, Фил… – вытираю, судя по ощущениям опухшие глаза и встречаю спокойный взгляд улыбающегося соседа. – Все в порядке. Все путем.
– Агась, поэтому и ревешь белугой и спринт по району устроила. Я за тобой от самого твоего дома тащусь.
– С чего это? – удивляюсь заявлению Гринвуда.
– Та ничего, нравишься ты мне, Адик. – улыбается Фил и я не могу понять он так шутит, или серьезен. Смотрю в сероватые глаза, которые цепко осматривают меня с ног до головы.
От подобного внимания взрослого уличного парня становится не по себе. Отвожу взгляд, но он подходит ближе и опускается на корточки прямо передо мной. Смотрит прямо глаза в глаза.
– Что случилось, звездная девочка? Адик, поговори со мной. Может смогу помочь… Посоветую чего.
От этого парня веет теплом и пониманием и в эту секунду мне нестерпимо хочется поделиться своей обидой, но единственное, что я могу ответить слетает обвинением с моих губ:
– С матерью поцапалась, Гринвуд.
– А… ну с предками ссориться – это святое. Считай взрослеешь, солнышко. Пойдем прогуляемся, красавица, пообщаемся… Как жизнь вообще?