У меня не оставалось никаких сил ступать через порог замка. Лишь от одного представления подобного развития событий мне становилось плохо, и сердце заходилось в волнении.
— Можно хоть сейчас, но ты ведь не хочешь, —со смехом ответила старуха, будто бы зная мои мысли.
— Князь женился, зачем я ему… — прошептала в ответ ей, ощущая от собственного шёпота боль.
«Доверилась ему, отдалась без остатка, а он…» — подумалось мне, но мои полные горечи мысли перебились громким старушечьим хохотом. Отсмеявшись, знахарка поведала мне, что Святослав уже третий день, как вновь стал вдовцом.
— Как же так? — чуть слышно прошептала я.
Этот вопрос бился у меня в голове, словно птица в клетке. Пуще моего горя было лишь горе Святослава, ведь я потеряла одну надежду, а он уже скольких жён схоронил! «Верно, уже и сам со счёта сбился. Может, то было ни что иное, как моё спасение? Куда бы я сгинула, женись сейчас Великий князь на мне?» — пришло внезапное понимание.
— А то ты не знаешь! — усмехнулась старуха.
— Слухи разные ходят, чему верить? — спросила я у неё с тоской.
— Слухам никаким верить нельзя. Послушать их, так я младенчиками питаюсь! В печке припекаю и ем, — бросила она и страшно расхохоталась, но во взгляде её сквозила грусть, а ещё боль и даже обида.
— Кто же такое сочиняет, да и зачем? Вы же лечите, людям помогаете… —возмущённо начала я, помня о том, как получила помощь от знахарки, пусть та и наводила на меня ужас.
Мне даже и не удалось заметить, как разговор о князе сменился на беседу о ней.
— Телепня ты телепня! Я что ж, по-твоему, сам бог, что ли? Кому могу помогать, тем помогаю, но не всегда с той печки живыми ногами слезают. Больно ты болтлива. Наелась, напилась? Решайся давай, назад на печку полезешь? Или до князя своего пойдёшь? — строго пробурчала старуха.
Я задумалась о том, что же мне делать, и пока решалась, она стала собирать травки в мешочки. К тому времени, как моё решение оказалось принято, был готов целый куль из них.
— На вот, заваривай каждый раз свежее и пей после еды. На голод нельзя, замутит и вывернет, — напутствовала знахарка, подавая мне собранный свёрток.
— Спасибо вам, —сказала я и низко поклонилась ей перед тем, как выйти за покосившуюся дверь.
— Иди с богом, телепня, —отозвалась она, махнув на меня сморщенной и скрюченной годами рукой, а затем принимаясь заниматься делами.
Я вышла из её избушки в ночь и даже не вздрогнула. Ноги словно сами понесли меня к замку, стоявшему тёмной стеной впереди. Ни в одном из его окон не было видно света, будто никто там и не обитал. Без особого труда добравшись до главных дверей замка, я торопливо нырнула внутрь, желая поговорить с князем. Я жаждала получить объяснение причины его поступка, ведь не мог же он поступить столь жестоко по глупой прихоти. Казалось, что не было ничего страшнее той боли, что мне недавно довелось испытать.