— Занятно… — протянул Большой Босс.
— А уж нам-то как занятно!
— Мы рассчитываем, что дома сохранился распечатанный полис. — вмешался Гусляр. — Моя племянница, Карина, поехала его искать.
— Племянница? — заинтересовался Босс.
— Приехала из Москвы. Это с ее планшета мы с вами разговариваем.
— Ух как Каринка на полицейских орала! — на сей раз восторг Алены был совершенно искренним. — Что мы тут жертвы, а они с нами как с преступниками: телефоны отобрали, доступа к компу не дают, хотя что с нами по сети могут сделать? Отравить через модем?
Большой Босс мог бы объяснить, как много с человеком можно сделать по сети… но не стал. Он такими сведениями на жизнь зарабатывает.
— Но с племянницей же вы как-то связались?
— Она сама примчалась. Виза у нее есть, долгосрочная, она же и раньше ко мне ездила. Мистер Большой Босс, нам действительно нужна помощь! Я знаю, гонорар у вас высокий, но у меня еще осталась недвижимость, тот самый дом. Нам все равно придется его продавать, чтобы покрыть счета. Так лучше мы рискнем, и заплатим вам, чтоб вы нашли наши деньги!
— Занятно… — повторил Большой Босс.
Попытка убийства, которую масс-медиа в один голос назвали делом рук иностранных шпионов… и ограбление, о котором масс-медиа не говорит ничего. Связаны они или нет? Если это все — разборки спецслужб, ему там делать нечего. А вот если неудавшееся убийство — и впрямь разборки спецслужб, а ограбление… ограбление мог совершить кто-то из посетителей паба… или работники скорой… или больницы… Телефоны жертв с банковским приложением, уверенность, что Гусляр и его дочь умрут, и никто ничего не узнает… Логин и пароль откуда? Вряд ли бывший шпион хранил их в том же телефоне. Он — нет, а дочь — могла. Он сам сходу назовет пять-шесть способов их разузнать. Хм, если убийство и ограбление — не одно, а два разных дела — можно попробовать! И цену назвать, не стесняясь.
Он уже собирался задать вопрос…
Густая темная тень накрыла экран, утопив во мраке сидящих на кровати отца с дочерью. Створка больничной двери стукнула об край тумбочки, экран дернулся, а мимо него вихрем пронеслось что-то стремительное, яркое, кажется, край юбки.
— Дядя! — сверху донесся молодой женский голос. Говорил голос по-английски. — Меня просто не пустили в дом! Эти мерзавцы говорят, что…
— Что дом опечатан, мисс! «Эти мерзавцы» повторяют вам одно и то же в который раз! — раздался второй голос, мужской и здорово раздраженный. — Дом опечатан, и никто, повторяю, никто в него не войдет! Пока не будет закончено расследование! А что вы здесь, собственно… — голос изменился, стал настороженным.