А я забыла обо всем. Страх улетучился. Смотрю, не моргая, на карты в его руках. В пальцах покалывание. Адреналин бурлит в крови, в глазах азарт.
– Порадуй нас, София, – едва различаю голос индюка. Все внимание карты поглотили.
– Зачем нам танцы, если можно в картишки перекинуться? – выдаю, чего сама от себя не ожидала.
На улице никогда не играла. В руках карты не держала. А вот сейчас увидела, и накрыло.
– Самка – и в карты? Танцуй, София, не неси чепухи! – индюк взвизгнул.
Тут Дарки едва заметно кивает брату короля.
– Мартеган, уважь брата, пусть скрасит наш вечер за столом, это куда занимательней, чем танцы, – королевский родственник пододвигает стул, жестом приглашает меня присоединиться.
А меня упрашивать не надо. Мгновенно занимаю место, гипнотизирую колоду.
– Кто сдает? Во что играем? – разминаю пальцы в предвкушении.
Глава 15
– Предназначение наложницы – греть покои самца, – индюк пыжится, явно недоволен, что меня за стол усадили.
– Она услада для взора, скрашивает наш вечер. Причина твоего недовольства мне неведома, – брат его мне улыбается. Открыто так, без облапываний, мерзкой похоти. – София, ты когда-то играла?
– Да, немного с подругами любила перекинуться в картишки, – вру, не моргнув глазом. Правды я и сама не знаю.
– Хорошо, я тебе сейчас правила объясню. И если что непонятно будет, спрашивай, – как-то голос его по-доброму звучит, располагает, и я невольно теряюсь, не привыкла я к такому обращению.
– Еще время тратить, – фыркает индюк.
– А зачем тратить, давай дела текущие обговорим, пока Джандар объяснит, – инквизитор бровь выгибает и змеиной улыбочкой короля награждает.
– Успеется, – отмахивается индюк и голову ко мне поворачивает. – На что, София, играть будешь? В карманах-то пусто, полностью, Голубушка, на королевском содержании.
– И как, по-твоему, ин… – осекаюсь, прикусываю язык, неверно, не лучшее время его сейчас индюком называть, – Ваше величество, – скриплю зубами. – Как ты там меня с лебедем сравнивал, своей наложницей считаешь, а по факту теперь нищенкой называешь? Что, настолько скуп, что даже карманных денег не выделишь? – ресницами хлопаю, изображаю саму невинность.
– В черном теле своих наложниц держишь, – брат протягивает руку, забирает колоду карт у индюка. – Неужто забыл давнюю мудрость, чем довольней дева, тем больше она тебе радости принесет. Иль ты теперь страхом их кормишь? Запугиваниями на ложе укладываешь? Что я пропустил в свое отсутствие, поведай, Мартеган?
– Мою благосклонность надо заслужить. Мои наложницы в шелках и золоте купаются, – король побледнел, потом покраснел, руки в замок сжал, и на меня зыркнул так, что мог бы, прямо тут разорвал. Достал из кармана несколько золотых монет. Мне под нос на стол кинул.– Держи, София, и помни мою благосклонность. А проиграешь, захочешь еще, то придется проявить фантазию, удивить меня, – тут же глазищи поволокой, как болотной тиной покрылись.