А может быть «ценности» того времени не смогли улечься на молодую душу, воспитанную в мире церкви. Кто знает?
Оказалось, что все семинарии к тому моменту, новая власть уже закрыла. Поэтому ничего не оставалось, как пойти учиться на медбрата, чтобы, хотя бы таким образом послужить людям.
Развиваться и впитывать знания, конечно, хотелось. В свободное время мы с группой таких же, как и я горящих сердцем неудавшихся семинаристов штудировали церковные книги, какие могли найти. Не всех бывших семинарских преподавателей выслали, убили или отправили в лагеря, поэтому мы нашли тайных наставников.
Шли годы, я хранил в себе стремление к Богу.
Началась Отечественная война. Тогда я и познакомился со своей Таней. К сожалению, как я ни пытался пройти комиссию, в надежде отправиться на фронт, мне отказывали как «сыну врага народа». Потому я трудился в госпитале вместе с будущей женой. Она тоже имела духовного отца и искренне верила, хотя вначале пыталась это скрывать.
О посещении храмов можно было только вспоминать, в ближайших окрестностях абсолютно все закрыли или приспособили под нужды города. Но уже через год после победы, открылась ближайшая ко мне семинария, и я отправился поступать.
Подать документы было практически невозможно, группы состояли по большей части из юношей, прибывших из дальних сел и городков. Приемная комиссия полностью игнорировала абитуриентов остальной части страны. Не смотрели на знания, желание, веру! Правда на них тоже давили гражданские власти, для обличения духовенства, мол:
– Посмотрите каких «грамотеев» они выпускают в своих семинариях! Кто к ним в храм пойдет, только темные старухи!
Хотя сама власть, как раз и не давала хода выпускникам с пятерками в аттестате и даже тем, кто имел уже высшее образование. Многие, конечно, шли по линии семьи: «Раз отец был священник и тебе туда дорожка, все равно ничего толкового не выйдет!»
Это была примерно и моя история, но власть имущие не знали, что скрыто у меня там, внутри сердца.
Через ряд попыток, возврата документов, знакомства с «пиджаками» и вытаскивания палок из колеса моей еще не начавшейся учебы, я поступил-таки в семинарию! Меня приняли! Несмотря на совсем не студенческий возраст!
Учился я с удовольствием. Хотя некоторым из нас трудно давались послушания. Вспоминаю с юмором, как одному студенту назначили обязанность – будить однокурсников на утреннюю молитву. Вставать этому студенту нужно было раньше других, а все по той причине, что сам он очень любил поспать и никак не мог проснуться вовремя.
Наконец меня рукоположили. Наверное, в зрелом возрасте ощущается это совсем по-другому, чем у молодых, но, когда пели «Аксиос, Аксиос, Аксиос», я нашел внутри себя что-то новое, невозможно передать это словом, ведь краски чувств почти не передаются. Как описать первое погружение в море? Вкус сочного яблока? Любовь к девушке? Описать мурашки по спине или стыд за украденный цветок с городской клумбы? Действие божественных энергий внутри сердца еще сложнее выразить! Могу сказать – это было близко к ощущению поддержки, примерно, как: