– Справки там на комоде. – Вместо ответных приветственных слов сказала она.
– Хорошо, хорошо. Вы что так дрожите?
– Извините, Родослав, но я ничего не могу с собой поделать. Мне почему – то страшно.
– Не бойтесь и не волнуйтесь! Всё будет хорошо, Тонечка. Это не доставит вам боли, ну разве что совсем чуть – чуть.
Невольно беря на себя роль психотерапевта, Род говорил вкрадчиво, медленно снимая с себя одежду и постепенно обнажая своё молодое мускулистое тело, уже наполняющееся любовным жаром. Ласковые успокаивающие интонации его словесной терапии, однако, цели своей не достигали. Дрожь девушки только заметно усилилась, Тоня трепетала. Муромскому стало очевидно, что продолжением психологической терапии должна стать достаточно длительная нежная прелюдия. Приподняв край одеяла, он лёг рядом с контрактанткой, прильнул к её трепещущему телу и, нависнув головой над её прикрытым вуалькой лицом, стал нашептывать: «Успокойтесь, Тонечка, расслабьтесь. Я согрею вас.»
– Поцелуйте меня, пожалуйста. Меня ещё ни разу не целовал мужчина.
Родослав надолго припал своими горячими губами к выступающему из – под края вуальки маленькому лишь окаймлённому намёками розовых губ ротику не целованной девушки. Это был самый долгий в его сексуальной практике, но спокойный исцеляющий поцелуй. Он ещё продолжался, а Муромский почувствовал, как дрожь, овладевшая Тоней сначала умерила свою силу, и потом совсем исчезла. Род откинул одеяло и, окинув взглядом девичью наготу, не мог не восхититься античной безупречностью линий фигуры «дурнушки». Он стал покрывать поцелуями её груди, живот, лаская нежными прикосновениями пальцев упругие бёдра. Тоня, отзываясь на его ласки, не дрожала, а трепетно вздрагивала, тихо постанывая, в моменты прикосновения губ и рук Родослава к её коже. Когда тонкие пальчики Тони с острыми ноготками стали призывно вдавливаться в спину и плечи Муромского, он понял, что прелюдию можно завершать. Не делая пауз между поцелуями, он снова навис над лицом девственницы и снова повторил подготовительную мантру: «Не бойся, Тонечка, всё будет хорошо! Раздвинь свои прелестные ножки, и я войду в тебя.» Девушка послушно и доверчиво исполнила просьбу оплодотворителя, и он не суетливо спокойно принял удобную позу, как можно более упрощая для своего «гордого упрямца» достижение цели. Осторожно, но уверенно «упрямец» преодолел сопротивление стражницы девственности, всплакнувшей несколькими алыми каплями и погрузился в таинственные манящие глубины женского лона, вызревшего для восприятия долгожданного оплодотворяющего семени…