– Я же говорил, что ты будешь моей, – прошептал я прямо ей в губы, подарив им ещё один мягкий поцелуй.
– Кто тебе сказал, что я твоя? – игриво произнесла Сэм и вскочила на ноги, тут же сделав шаг назад. – Нам надо убираться. Начни со стола, – деловито кинула, а я округлил глаза.
– Любишь приказывать, я смотрю, – я небрежно усмехнулся и, развернувшись, взял тряпку в руки и начал протирать стол.
– А ты любишь слушаться, я смотрю, – наклонившись, шёпотом проговорила Сэм, едва касаясь моей спины своей грудью.
Маэль внезапно замолкает. Замечаю, что он дышит часто, а его взгляд теряется где-то внизу, блуждая по смятому одеялу. На улице успевает стемнеть, пока я слушаю рассказ Маэля, и не только на улице становится темно и грустно. В моей душе образуется такая же мрачная и беспросветная мгла, будто Маэль своим рассказом выкачивает из меня последнюю надежду на наше совместное светлое будущее.
Я даже представить себе не могла, что в результате услышу, когда просила его рассказать мне их историю. Понятия не имела, насколько глубоки были его чувства к Сэм. Да, я догадывалась, но чтобы так… Они кажутся мне парой из кинофильма или любовного романа, который обычно пишется для одиноких женщин, для тех, кому не хватает романтики в жизни. И они зачитываются этими невероятными историями любви – идеальными отношениями, взаимопониманием, описанием светлых чувств – и преисполняются по жизни.
Нет, я, конечно, знала, что Маэль любит Сэм. И что не просто любит её, а практически боготворит, однако всё равно, услышав из его уст историю зарождения их отношений, в моей груди начинает больно колоть.
Мне никогда не стать ей. Я никогда не заменю Маэлю его любимую и неповторимую Сэм. И он никогда не сможет отпустить её, даже если выберет меня.
С трудом поднимаю голову, понимая, что это далеко не конец истории Маэля, и нахожу его взглядом. Он смотрит в одну точку, с периодичностью сжимая челюсть, как будто пытается сдержать в себе эмоции, что разрывают его изнутри.
– Что произошло потом? – тихо произношу, пытаясь поймать его взгляд своим, но получается очень плохо.
– Потом мы начали встречаться. Я был очень счастлив, – голос Маэля вздрагивает, и я, не выдержав, обвиваю его шею руками, прижавшись к нему.
– Маэль, прости меня, – начинаю тараторить, но шёпотом: – Я не должна была… Я была полной дурой. Если тебе неприятно это вспоминать, то…
– Мне не неприятно, мне больно.
Ладони Маэля ложатся на мою спину, пальцы сжимаются, и я выгибаю поясницу, прильнув к нему ещё ближе. Маэль усаживается на кровати глубже, облокотившись на спинку, и притягивает меня за собой.