– Котёнок, я же сказал: сегодня ты командуешь, а я тебя слушаю. Я ничего не буду делать.
Маэль убрал руку. Мне показалось, что он коснулся меня по инерции, бездумно. Не выдержал, но всё-таки вовремя остановился. Показалось даже, что он мысленно ругал себя за такую неосторожность.
Неужели ему было настолько не наплевать на мой комфорт?
– Тогда я пока не готова, – я зажала пальцами край джинс, и жёсткая ткань впилась в мои ладони.
– Ничего страшного, всё хорошо.
Его пальцы вновь сжались на моих коленях. Я почувствовала, что он хочет бóльшего.
Того, чего я не могу ему дать.
– Прости, – едва слышно выдавила я и поджала губы, опустив взгляд вниз.
– Никогда не проси прощения за то, что выбираешь себя.
Мягко вздыхаю, пока мы со Стефани поднимаемся на ноги и прибираем за собой, собирая плед и остальные вещи, которые взяли с собой на наш мини-пикник. Пока мы идём до жилых коттеджей, слова мистера Мартена в моей голове продолжают звучать отчётливо и слишком настойчиво, хоть я и пытаюсь им сопротивляться.
Не понимаю, как можно не просить прощения за то, что ты доставляешь кому-то неудобства. За то, что ты не оправдываешь их ожиданий. За то, что обещаешь что-то, а потом не сдерживаешь свои обещания.
А может, это в самом деле и является любовью к себе? Выбирать себя даже тогда, когда ты оказалась неправа, когда совершила ошибку, когда оказалась слаба, груба, бестактна, когда нарушила чьи-то границы, когда задала глупый вопрос, когда задела кого-то неосторожным словом.
Выбирать себя тогда, когда считаешь, что виновата в том, что с тобой и с твоими близкими случаются плохие вещи.
И выбирать себя даже тогда, когда ты узнала, что ты, оказывается, чертовски несовершенна.
– Мне нужно сходить в магазин. Пойдёшь со мной? – голос Стефани вырывает меня из раздумий.
– Нет. Пойду в комнату, вдруг Маэль напишет, – говорю без энтузиазма и перевожу на Болтон потерянный взгляд.
– Обещай сильно не загоняться.
Стефани целует меня в щёку и уходит по направлению к воротам. Провожаю её взглядом до тех пор, пока она не исчезает за пределами лагеря. Разворачиваюсь, медленным шагом направляюсь к своей «общаге» и вновь погружаюсь в мысли, доверху забитые моим любимым.
Моим любимым инструктором по любви.
Воспоминания Леоны
– Ты правда хочешь, чтобы я… чтобы это сделала я?
Я лежала на спине, пока Маэль, нависнув сверху, рассматривал меня в лунном свете, просачивающимся сквозь широкие окна. В комнате была ещё включена настольная лампа: её тусклый жёлтый оттенок прибавлял спальне Маэля настроение ушедшей эпохи. Ушедшего времени. Прошедшей мимо жизни. И увядшей любви.