— Вот, ты ушла к бесящему отца малолетке, а не к парню. А когда ты решила, что что-то поменялось?
— Ну… когда ты сказал чтобы я уходила, но в итоге так и не выгнал меня…
— Ага. Ну всё правильно. Только вот ты не спрашивала моего мнения на этот счёт. К тому моменту ты у меня перестала ассоциироваться с наглой нахалкой, что решила пожить у меня на халяву, доставляя кучу неудобств. Ты стала если не подругой, то приятельницей, с которой мне было жить не так уж и некомфортно. Я был готов и дальше с тобой делить комнату. Но ни о каком другом статусе, девушки или вроде того, и речи не идёт. Ты ведь у меня даже не спрашивала, вдруг всё это время я находился с кем-нибудь в отношениях, верно?
— У тебя есть девушка? — она практически снова ушла витать в облака и мне пришлось срочно её приземлять на землю.
— Нет. Но и я не игрушка, захотела — начала со мной встречаться, захотела — убежала. Так дела не делаются. — назидательно поднял я вверх указательный палец.
— Тогда почему? Я такая некрасивая? Это всё из-за цвета кожи? Или из-за маленькой груди? Что во мне не так? — опять завела она шарманку.
— Наоборот. Ты прелесть просто. По десятибалльной шкале я дам десять с плюсом. Сама вспомни, сколько раз я от неловкости убегал на зарядку, когда видел тебя практически голой… Пижама у тебя просвечивается, кстати.
— Тогда я всё равно не понимаю… Я, наверное, такая тупая… — она стыдливо опустила глаза.
— Ладно, давай по-другому. Ты хотела бы стать моей девушкой? Это вопрос, а не предложение! — прервал я преждевременную радость.
— У меня никогда не было парня… И я бы хотела, чтобы им был кто-то, как ты. Смелый… Умный… Сильный… Красивый.
— Ну, последние два эпитета явно не про меня сейчас, а из-за того, что я умный, я прекрасно понимаю, когда можно быть смелым, а когда и убежать можно. Так что не преувеличивай.
— И всё-таки… Ты тогда ведь не толпу, ты меня спасал?
— Это не важно. Ты не чужой, а близкий мне человек. Я не мог допустить катастрофы. Тебе не интересно, какой я вижу свою девушку и отношения?
Меня реально утомлял этот разговор больше, чем час с максимальной выкладкой в спортзале. Но ничего не поделать. Я и так затянул с ним. Следовало уже давно всё решить, чтобы не стать в итоге «виновником» какой-то тупой и глупой ситуации.
— Да, расскажи.
— Начну с хорошего. Твоя внешность — идеальна, твой характер — близок к нему, особенно когда ты трезвая и сидишь дома. Или хотя бы просто трезвая. Пить ты не научилась, и, судя по всему, уже не научишься. А дальше будет чуть грустнее. Я не из тех, кто стремится любой ценой создать семью и сидеть дома вечерами после работы, грея жопу у камина. Я воин, и я умру в сражении. По крайней мере, мне бы этого хотелось. Будут ли у меня дети или нет… Это сложный вопрос. Я бы не хотел бросить жену с ребёнком на произвол жестокого мира. Я одиночка, потерявший всё. И у меня остались счёты. И эти счёты не те, что можно просто взять и выплатить за раз. Есть они у меня и в России к одному чиновнику из кабинета наместника имперской канцелярии. И за то, что я бы с ним сделал… В общем, тюрьма до седин — единственное, что может меня ждать, кроме казни. Шайтраны же — отдельная тема. Не жди со мной спокойной жизни. Не жди, что я приду вечером домой и спрошу, как прошёл твой день. Потому что, скорее всего, вечер я проведу в кустах, наблюдая за врагом и готовясь спустить курок, отправляя тварь в ад. Вот это та жизнь, которую я могу тебе дать. Более того, я не могу считать себя однолюбом. Ты не спрашивала, но у меня были девушки. В том числе после знакомства с тобой. — с последним я чутка приврал, но, чтобы она или решила порвать и не травить мне душу «обязательствами», или приняла правила моей игры в «жизнь», я решил преувеличить собственные любовные заслуги.