Наконец он закончил гипнотизировать нас своими шагами и стуком каблуков своих берцев.
— Густав, вот ты мне скажи, какого хрена? — начал он с самого «старшего».
— А? — тот отодвинул коктейль и сосредоточил свой всё ещё пьяный взгляд на преподавателе.
— Х*й на! — рявкнул Рюдигер
— О! — я удивился, узнав такой родной мат.
— Чё ты окаешь, суицидник сраный? — посмотрел на меня с презрением этот садюга.
— Да я это…
— Что это? Давай смелее, прямо как ночью, ввались в мой дом, в обнимку с пьяной дочерью, потребуй со мной «перетереть одну тему», панибратски потребуй право на убийство пленного шайтрана. Хули ты глаза прячешь? И месяца в академии не провёл, уже в печёнках у меня сидишь! Я-то думал, в тебе есть потенциал, а ты хренов пустозвон, оказывается!
— Не пустозвон! — я поднял глаза и упёр их в раздувающего ноздри преподавателя. — И я в любом случае хотел вас попросить об этом, пусть и иначе. Но я хочу убить его.
— Отлично! Просто замечательно! Тогда я организую специально для тебя дуэль с пленным шайтраном! И мне плевать, если он тебя разорвёт! Придёшь завтра, напишешь просьбу, а я её подтвержу. Станешь в ринг, покажешь всем свою крутость, борзый выпендрёжник. Вот тебе и наказание. Сдохнешь — лично похороны организую! Свободен!
— ПАП!
— ТАК ТОЧНО! — я встал, приложил руку к покрытой второй рукой голове, чем заслужил злобный взгляд препода. Что именно ему не понравилось, решил не выяснять. Ну нафиг.
Рюдигер же тем временем нашёл новую жертву для своей бурлящей злости.
— Не папкай! С тобой вообще отдельный разговор будет. С девочками пойду погуляю. С Маринкой позанимаюсь. А сама с первым встречным в постель прыгаешь. Хорошо хоть мозгов хватило не наделать глупостей!
— ПАПА! ТАК ЗНАЧИТ? ТОГДА В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ НАДЕЛАЮ! ТЕБЕ НАЗЛО! НАЙДУ ТОГО, КТО ТЕБЯ БОЛЬШЕ ВСЕХ ИЗ СТУДЕНТОВ БЕСИТ, И НАДЕЛАЮ! ТИРАН! — заорала она, а моя спина ощутила чей-то ускоряюще-испепеляющий взгляд.
— Так чё искать, вон чешет… — подлил масла в огонь граф.
— ЗАТКНИСЬ! — в один голос заорали отец с дочерью, а я наконец добрался до двери и поскорее покинул эту доставившую столько головной боли компанию.
«Да уж, накосячил, наворотил делов.» — подумал я и остановился прямо перед лестницей. «А СХРЕНАЛИ Я? Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ. И МОГУ БЫТЬ ВООБЩЕ НЕ ПРИ ДЕЛАХ!» — нашёл я временное оправдание, превращающее меня из виновника в жертву, и решил, что надо позже расспросить графа или разбежавшихся из моей комнаты свидетелей попойки.
Остаток дня прошёл в одиночестве. До обеда приводил мысли и комнату в порядок, приготовил антипохмельный куриный бульон. Не знаю, как, но в карманах у меня оказались смятые купюры и монеты. Довольно крупная сумма. Как я их получил — без понятия. Надеюсь, без криминала обошлось. Не хватало мне ещё стать отчисленным из-за этого.