Конечно, сейчас не выйду — завтра евнухом с учёбы вернусь. Ну уж нет, мне такое счастье не надо. Со всем моим уважением к евнухам, я в их число не стремлюсь.
Открыв дверь в коридор я вышел, ожидаемо увидев неподалёку мистера Рюдигера. Значит, не показался скрип. Дверь закрылась, и я отправился сразу к нему.
— Добрый день, господин Рюдигер. — я поклонился, предвкушая что здесь и сейчас решается моя судьба.
— Не день, а ночь. — с не предвещающим ничего хорошего взглядом он посмотрел на меня сверху вниз.
— Доброй ночи, господин Рюдигер. — я снова поклонился.
— Ты отупел, пока шёл сюда?
— Никак да, господин Рюдигер. — я поклонился в третий раз.
— Понятно всё. Эх. Я и сам не знаю, что делать. Это не первый её бунт… Но до такого ещё не доходило. Она лишь пытается казаться такой. На самом деле совершенно домашняя девчонка. Соплячка.
— Да, господин Рюдигер.
— Ты что, согласен с тем, что она соплячка?
— Нет, господин Рюдигер.
— А с чем тогда?
— Да, господин Рюдигер.
— Идиот… Что делать с вами? — он замолчал и затарабанил пальцами по подоконнику.
— Я одного понять не могу. Почему тебя? Вокруг куча обычных и куда как более успешных парней. Нет, её на чужака странного, мутного потянуло.
— Нет. Господин Рюдигер. Вы не правы. — я будто очнулся после гипноза, внезапно поняв, что именно мне стоит делать.
— Чего?
— Я не чужак. Чужака мы ждём. Пока привезут, и я смогу утопить свою злость и ярость в его кишках. А я такой же, как и вы. И в жилах моих течёт та же кровь. А если вы так не считаете, то вам же хуже. Мой путь не ведёт меня к вершине, не ведёт меня к славе и богатству. Он ведёт меня к освобождению нашей планеты от заразы, что пришла через портал и объявила себя верхушкой на пирамиде пищевой цепи. Я тот, кто эту пирамиду будет трясти до тех пор, пока она не обрушится или не придавит меня. Для меня нет и не существует таких понятий, как завести собственную семью. Вы нужны мне, мистер Рюдигер, мне нужен ваш опыт и знания, чтобы наточить клинок, которым я буду вырезать сердца врагов. И если из-за всего этого фарса я потеряю свой точильный камень — хуже станет не мне. Хуже станет вам и человечеству. Но кто сказал, что вы — один единственный точильный камень? Я не выгнал её только из уважения к вам. Она красивая. Безумно красивая. Но и я не пластилин, который можно лепить как вам вздумается. Я не трону её и пальцем сам. Я не стану её обижать. Но в конце концов она уйдёт. И что там будет у неё на душе, я понятия не имею. В своей бы разобраться. Решайте здесь и сейчас — или забираете Аринию, или она остаётся здесь до тех пор, пока сама не решит уйти. Всё, что я могу гарантировать — это слово мужчины, что в обиду её не дам.