─ Я не понимаю… Что происходит… Какие омоновцы, какая жопа?
─ А письма? Тоже не понимаешь? ─ крикнул почти рыдающий пьяный Ромка.
─ Да я это я написала, я, ─ сказала вдруг Петрова зло. Все посмотрели на нее. И Ромка тоже. Что за шутки?
─ Ну давайте быстрее, ─ шептала Грушно, ─ телефон садится.
─ Ты? ─ наконец спросил Ромка, еще не осознавая, в какую пропасть все рухнуло.
─ Я.
─ А.. Зачем?
─ А зачем ты про меня написал, что я жирная? М? И на столе еще оставил. Любой мог прочитать. Плюсы-минусы твои увидеть, оценщик, блядь.
Ромка не верил в происходящее. Он сидел раздавленный и трезвеющий. Никто, кроме Петровой, ничего не понимал. Начались танцы, и только их столик сидел, не шелохнувшись.
─ Подожди, ─ крикнул Ромка, стараясь пересилить кавер-группу, ─ там же было такое написано, ну, чего не каждый знает. Это же тайна следствия.
─ Черт, сел телефон, ─ сказала Грушно, поднимаясь, ─ но главное про жопу я записала, сейчас зарядку у кого-нибудь попрошу и выложу.
─ Да ты сам только что эту тайну всему инстаграму считай рассказал. А я и побольше знаю: насильника твоего на той неделе признали невменяемым. Ему уже рассказали, где ты работаешь, в какие магазины ходишь. Полежит он там год и выйдет, знай только жопу готовь ко встрече. Говорит, всю жизнь его ебать буду.
Ромка вдруг бросился к ней вокруг стола, его схватили Стасик и Мишка. На них стали посматривать танцующие.
─ Знаешь, как его фамилия? ─ крикнула Петрова Ромке, который пытался достать ее лицо разбитым стаканом. ─ Петров.
Она взяла сумочку и сказала:
─ Ребят, я домой.
И ушла. А перед уходом еще повернулась и сказала:
─ Хочешь скажу, почему ты у меня перед лицом стаканом машешь? Сказать? Потому что тебя держат. Вы все такие.
И ушла окончательно.
Мишка со Стасиком все не отпускали Ромку. Они успокаивали его: усадили на стул, налили холодного пива. Музыка, полумрак, столы, пол ─ плыли вокруг, Ромка будто тонул, захлебываясь.
─ О чем вы говорили? ─ спросил Стасик. ─ Что у вас случилось? Это из-за KPI нашего отдела?
Ромка молчал. Подошла Грушно.
─ Выложила, ─ сказала она довольно, ─ пиздец тебе, наверное, завтра. Я бы уволилась на твоем месте.
─ А, Ром, что случилось? ─ продолжал Стасик.
─ Позвонить, позвонить следователю, ─ заговорил Ромка, доставая телефон, – он все поймет. Черт, сел. Стасик, дай телефон. Ага, спасибо. Представляешь, на память помню. Восемь, девятьсот шестнадцать…
Через мгновение он услышал голос следователя, но музыка заглушила его. Тогда Ромка жестом показал Стасику, что выйдет на улицу, что он ничего не слышит. Он встал и в одной рубашке направился к выходу из зала. Потом к лестнице, потом вниз. Дверь, февраль, полувековые сосны, мерцающий снег… Ромка выдохнул: холодно, хорошо… Он набрал номер… Гудки… Гудки… Наконец там ответили. Бодрый голос сказал: