– Я, батюшка, хотел узнать, правильно ли иду. Дорогу спросить.
– Дорогу-то тебе Бог подскажет, а правильная ли она решать тебе.
– Да нет, я буквально. Вот карта у меня. Мне к леснику надо. Посмотрите.
И тут в попе произошла мгновенная перемена: он бросил улыбаться и даже убрал руку с холки Шарика.
– К леснику? – строго переспросил он, точно желая, чтобы это оказалось неправдой.
– К леснику.
– Эйххх!
– А что случилось?
– А зачем тебе к нему?
– Переночевать.
Тут батюшка совсем перевернулся. Он резво встал, позвал Шарика, и они скрылись в церкви. Потом он опомнился и выгнал пса на улицу. Шарик виновато глядел на Кириллыча, как бы ожидая кочерги или ноги в бок. Кириллыч крикнул:
– Да что такое, отец?
Но в церкви молчали. Кириллыч постоял с минуту, потрепал Шарика и пошел обратно, к дороге.
– Что за идиотизм, – говорил он вслух.
Оставалось только понадеяться на карту. Вглубь деревни Кириллыч пойти не решился. Если уж поп оказался таким неуравновешенным, кто знает, какие у них трактористы или продавщица в магазине. Кириллычу стало любопытно, почему одно упоминание лесника так взбудоражило батюшку. “Может, он мусульманин?” – подумал он.
Карта завела его в лес. И тут Кириллыч подумал, что гнев батюшки мог родиться от того, что лесник – грешник. Вроде вора или убийцы. “Сейчас попрошу ночлега, а он меня – топориком, – размышлял Кириллыч, – а как же тогда мои радужные предчувствия насчет встречи”.
Но идти ему стало явно страшнее. Лес окружал незнакомый, неприветливый. Да еще и небо помрачнело и нацелилось на дождь. Никакого зонта у Кириллыча, разумеется, не было, он дожидался дома: серебристый и сухой. Упала первая капля, затем еще одна – поувесистей. И наконец уверенно полило. Кириллыч положил на голову тяжелый рюкзак. Ветви быстро вымокли и задеть их – означало обрушить за шиворот полстакана воды. Кириллыч запомнил дорогу и спрятал карту, чтобы не намокла. По идее, оставалось идти немного, но… Какая-то птица с тонким криком пронеслась около его лица. Трещали мокрые сучья. Кириллыч вымок, одежда противно облепила его. “Если окажется, что я ошибся, и этот лесник – говно, куда я тогда пойду?” – боязливо спрашивал себя Кириллыч. Ответа не предвиделось. Вдруг кто-то окликнул его так громко, что он вздрогнул и хотел бежать:
– Эй, дорогой, куда так устремился, пройдешь мой дом.
Кириллыч поднял голову и увидел небольшой двухэтажный домик, который уже почти остался позади. Из окна торчало лицо, которое говорящий старательно прикрывал рукой от дождя. Кириллыч замер на месте: убийца или нет? грешник или добродетель?