Я продолжила: «А Танюшка-то сейчас где, как она?».
– Да вот, на время в Шемонаиху уехала, а там видно будет.
– У Татьяны такие данные! Она молодая, красивая, умная, ей не место отсиживаться здесь, в этом захолустье, с такими данными – только вперед, на большую сцену, к Звездам! Нельзя прятать такую красоту, пусть народ любуется, ей бы немного уверенности и упорства! И в кино, только в кино, сни-мать-ся!
И Катюша гордо заулыбалась за свою младшую дочурку. А через два дня вновь пригласила всех нас к себе в гости.
Мы планировали провести этот вечер в своем кругу. Уют и спокойствие общения лишь изредка нарушали озорные Карина и Рамиль. Катерина сердобольно накрывала стол, заранее наготовив массу угощений, и мы превосходно продолжили веселье, просто радуясь жизни. Катя за разговором вспомнила о своем среднем сыне Амантухе, как было принято его называть в нашем кругу. А моя сестра, поддерживая ее, положительно отзывалась о нашем общем племяннике, по их мнению, человеке очень порядочном, толковом, понимающем. Катя больше говорила о нем и Танюшке, а про свою старшую дочь Галию, рассказывала мимоходом и кратко. Мы понимали, у нее-то дела обстояли прекрасно.
Наше превосходное настроение, почти мгновенно, подпортил своим появлением Тулеген, заявившийся со своей подобострастной подругой. Было ясно, здесь, под родительской крышей, ему не совсем были рады, так, терпели, в силу того, что он являлся, старшим сыном, и не более! Было время, когда он слыл совсем не плохим парнем, и даже в меру ответственным, целеустремленно планировал окончить вышку и стать военным. Так уж получилось, может, не повезло парню, вот думаю, тогда-то он и подломился.
Слабость не к лицу мужчине, а ведь все ему верили!
…Катя рассказывала, как после неудачной поездки в Алма-Ата, с провалом при поступлении в одно из военных заведений, ему предстояло возвращаться домой поездом более двух суток. Вообще-то командование, направившее таких как он ребят, должны были предусмотреть и этот вариант, обеспечивая парней положенным довольствием на тот случай, но не посчитали нужным. Вот и ехал наш племяш, с обидой и злостью на весь мир и несправедливость в нем, на верхней полке общего вагона, голодный и опечаленный. В кармане не было денег даже на хлеб, от стыда делал вид, что все это время отсыпается. Когда сводило живот, вставал, чтоб просто попить воды. И никто не предложил руку помощи!
Когда я слушала этот проникновенный моралью дикий эпизод, то невольно думала и даже возмутилась: «Да господи! Ну, к чему эта его гордыня! Ведь все мы дети Земли! Промолчал, сломался, зачем!?! Ну, к чему этот не уместный стыд, когда такое может произойти с любым и с каждым, ведь от этого никто не застрахован! Надо было подойти к любой женщине, проводнице, объяснить ситуацию! Мир не без добрых людей! Ведь и поняли бы его, и помогли бы, и самому веселее бы стало возвращаться домой! А так, ну кого винить, власть, судьбу? Это неправильно. Просто ему сейчас так удобно, зато теперь есть отговорки, мол, вот, если бы не тот случай, был бы сейчас большим человеком, с большой буквы! А что мешает, и это не в полные тридцать лет!?! Всему виной собственная лень, глупость и эгоизм. Проще всего напиться, а еще лучше за чужой счет, забыться, набить кому-то рожу, и главное, ничего не делать! Вот эта жизнь!».