Андрей вздрогнул и уставился на старика взглядом, полным недоумения.
– В смысле, на кладбище? Кем?
– Ну, я ж строитель, вот и строил там склепы, памятники устанавливал. Так вот, должен тебе сказать, что даже партийным работникам, почившим, желали царствия небесного. Никто ведь не знает, что их там ждет, а страх перед неизвестностью любого идеолога сломает. Работал со мной парень, Айказом его звали. Невысокий, на первый взгляд щупленький, как ты, но жилистый. Выпить любил, ну, как любой человек. Пошли мы с ним как-то в пивную. Пиво такое сейчас уже не делают, – Дмитрич облизнулся, – выпили, много выпили. Поздно уже было, а возвращаться далеко. Спустились на станцию «Пролетарскую» Горьковского метро, это Нижний Новгород сейчас, ну Айказа и придавило по маленькому сходить. Людей на станции не было. Отошел он за мраморную колону и стал там свою нужду справлять. Я это дело, конечно, осуждаю, но ситуация казалась безвыходной, так что я его прикрывал на всякий случай. Надо же было такому случиться, что именно в этот момент шел по станции патруль. Айказа задержали. Меня отпустили сразу, это ж не я на мраморную колону мочился, так что, я домой поехал. Ну, думаю, не скоро мы свидимся. Приезжаю утром на кладбище, а он уже там. Раньше меня приехал. Я, конечно, удивился, такое дело, всё-таки хулиганство, да ещё и пьяненький. Рассказал он мне тогда историю, что посадили его в бобик и отвезли в отделение. Обращались грубо, кто-то даже пенка под задницу отвесил, неуместно шутили, в общем, приняли, как-то не радушно. Лысенький лейтенант, которому с виду Айказ дал лет сорок, и он еще удивился, что сорок лет, а лейтенант, заполнял какие-то бумаги. Айказ ему тогда строго так сказал:
– Знаешь, милиционер, я к тебе попал. Сегодня ты власть имеешь и меня тут унижаешь, но я отсюда уйду. Запомни, милиционер, хорошо запомни, что придет такой день, когда ты попадешь ко мне, и от меня ты точно не уйдешь.
Все эмоции, на какие только был способен лейтенант милиции, поочередно сменялись на залитом багровой краской лице.
– Ты кто?!? Ты угрожаешь мне, что ли!?! – вопил лейтенант.
– Я – могильщик! – гордо ответил Айказ, глядя ему прямо в глаза.
Лейтенант пришел в бешенство, он рвал об колено бумаги, над которыми корпел только что. На крики вбежал сержант, которому было дано поручение вышвырнуть Айказа к чертовой матери, чтоб духу его больше здесь не было.
– Позднее мы узнали, – сказал Дмитрич, – что с лейтенантом тем, на заре его карьеры, приключился курьезный случай. Ехал он темной ночью с коллегой по служебным делам и увидел ползущего по обочине на четвереньках гражданина. Не сомневаясь в том, что это их клиент, милиционеры загрузили гражданина в тесный отсек УАЗика и повезли в отделение. На крики гражданина о том, что они не имеют права, и что тот их пересажает, и так далее, милиционеры привычно не реагировали, и лишь в отделении узнали, что новый прокурор района обмывал в узком кругу свою должность и так некстати попался на их пути. Прокурора проводили домой, извинились, но тот, видимо, обиду затаил.