Первые образцы были сделаны из дерева, хотя более поздние версии создавались из пластика, металла, искусственно выращенного панциря и искусственной же кости. Тот, которым владела Вир Коссонт и на котором теперь играла, был в основном из углеродного волокна, долгое время являвшегося наиболее распространенным и традиционным материалом в местном пространстве.
Коссонт дошла до конца одной особенно сложной части пьесы, решив передохнуть. Она вытянула спину, согнув подуставшие ноги внутри тапочек — одиннадцатиструнная требовала, чтобы исполнитель использовал две маленькие педали, активируя определенные струны, в то время как пятки уравновешивали вес как исполнителя, так и конструкции, — и поместила смычки поперек маленького седла, на котором сидела.
Коссонт обратила взгляд в небо над террасой, где в темнеющей синеве вечера выделялись полосатые розовые и оранжевые облака. В двух километрах внизу, на равнине Кваалона уже господствовала ночь, и между последней наклонной скалой Поясного Города и далеким плоским горизонтом не тлело ни единого огонька. Несущий прохладу ветер вовсю гулял по террасе, стеная в арматуре перил, со свистом обвивая летательный аппарат Коссонт — припаркованный в двадцати метрах на собственной треноге с узкими ножками — и, то и дело, понуждая вздрагивать саму девушку в ее тонких брюках и куртке.
Она убрала с глаз растрепанные ветром волосы, продолжая смотреть вверх и по сторонам. Пятно в отдалении может оказаться птичьей стаей — ее фамильяр Пиан как будто даже летала с этими птицами. Глаза напряглись, увеличивая вид настолько, насколько могли: она чувствовала, как кольца крошечных мышц деформируют хрусталики в каждом глазу, в то время как другие нити изменяют форму ее яблок. Были ли это те самые птицы и к какому виду они принадлежали? Расстояние представлялось слишком большим для анализа. К стае словно примешалась темная фигура, а может, ей только показалось. В любом случае, фигура не обязательно была её фамильяром — это могла быть просто крупная птица, на которую напали мелкие.
Вероятно, здесь, на окраинах, существовала какая-то местная экосистема, про которую она могла не знать, и вполне возможно, что один или несколько членов стаи усилены или полностью искусственны, что теоретически позволило бы ей допросить их о местонахождении фамильяра, но в последнее время она привыкла к тому, что подобные системы либо не работают вообще, либо работают искажённо — как почти все системы повсюду, во всей цивилизации гзилтов, насколько она могла судить. И вообще, ей не стоило беспокоиться. Она знала, что лучше не пытаться говорить с существом в такой момент, если только не было какой-то действительно ужасной чрезвычайной ситуации — Пиан, в конце концов, была сама по себе, а не ее собственностью. Иногда она задавалась вопросом, была ли она вообще ее другом?