Турин вскоре смирился с тем, что его самопоставленная задача невыполнима и было бы лучше обойти вокруг основания горы в поисках входа, к которому, должно быть, отвели Яз. На короткое время он вообразил себя героем, пришедшим спасти своих друзей. Глупая гордость. Он должен отдать себя на милость жрецов. По крайней мере, он будет с Яз. Если он сделает это немедленно, то успеет до того, как холод его убьет.
Турин обхватил себя руками и бросил последний взгляд на гору. Далеко вверху его взгляд зацепился за то, что вполне могло быть входом в пещеру, приютившимся у подножия устрашающего утеса. Вход находился слишком далеко и слишком высоко, и вряд ли можно было поверить, что — если он действительно соединялся с пещерами жрецов — он не охраняется.
С невнятным возгласом отчаяния Турин повернулся и, спотыкаясь, побрел вниз по склону, замерзший и побежденный. Ему придется искать главный вход и надеяться, что жрецы не прогонят его. Хотя, судя по рассказам Сломанных, в мире солнца и неба было очень мало милосердия.
На нижних склонах лед был толще, он взбирался по скалам, словно стремясь добраться до Турина. Опасаясь упасть, он призвал лед-работу, чтобы найти верный путь. Его восприятие пробиралось сквозь лед с привычной легкостью, обнаруживая трещины и пустоты. Турин протянул руку, чтобы сделать поверхность шероховатой вдоль выбранного им маршрута, когда заметил пустоту, которая затмевала все остальные. За несколькими ярдами льда, похоже, находилось устье забитого льдом туннеля, ведущего в скалу.
Турин подошел и встал там, где лед выровнялся, лицом к скрытому туннелю. Он не был уверен, что у него осталось достаточно сил, чтобы добраться до входа, к которому привели Яз и остальных. Зато он был уверен, что у него не хватит сил пробиться сквозь лед и исследовать пустоту, которую он почувствовал. И еще он был совершенно уверен, что у него не хватит сил сделать и то, и другое.
В конце концов за него решил ветер, изменивший направление и задувший сильнее, чем когда-либо прежде. Шкуры Турина и меховая накидка Эксара оказались беспомощными перед натиском урагана. Желая избежать зубов ветра, Турин погрузил свою силу в лед. Здесь, по крайней мере, он был на знакомой почве. Большую часть своей взрослой жизни он потратил на то, чтобы измельчать лед до осколков, которые геранты собирали, а затем тщательно обыскивали в поисках звезд. В конечном счете они собирали даже звездную пыль.
Турин работал быстро, находя естественные небольшие трещины и применяя давление, которое заставляло их распространиться. В результате трещины становились длиннее, разветвлялись и снова разветвлялись, превращая лед в замерзшее молоко, разделяя его на фрагменты, переплетенные с головоломной сложностью. Вместо того, чтобы полагаться на отсутствующую мускулатуру полудюжины герантов, которые решили бы головоломку с помощью кирки и лопаты, Турин использовал лед-работу, трескучим белым взрывом разбив массу на куски. Ветер оттащил в сторону все, кроме самых крупных осколков, белое облако распространялось все дальше.