— Сделай свет.
Яз вызвала узкий, но яркий луч от своей звезды. Он прочертил линию по полу, быстро поднимаясь, чтобы затанцевать по сложной поверхности. Не в силах понять, что она видит, Яз расширила луч в конус золотого света.
— Железо! — Жрецы или их приспешники завалили большую комнату шатающимися грудами металла. Примерно половина его состояла из кованых слитков, которые Сломанные делали рядом с кузницей, примерно половина — из больших колес, плоских пластин и других более крупных кусков, которые, возможно, Сломанные не смогли поместить в свой плавильный горшок. И все это лежало ржавое и заброшенное — гора металла, намного большая, чем та, которую смогли бы сложить все кланы, собрав свои сокровища вместе. Яз с восхищением смотрела на нее.
— Я видела еще две такие комнаты, — сказала Майя. — И я исследовала только маленькую часть этого места.
— Но... что это значит? — Яз позволила своему свету погаснуть.
— Это значит, что металл так ценен на льду только потому, что так говорят жрецы. Железо — ошейник вокруг горла племен.
— Я не знала. — Яз всегда думала о Сломанных, как об единственных порабощенных, пойманных в ловушку в своих пещерах, но оказалось, что Икта тоже были связаны, несмотря на кажущуюся свободу бесконечного льда. Горстка неустойчивых морей привязала их к кочевому кругу севера, и сокровища Черной Скалы приковали их к воле жрецов. — Что нам делать?
— Прячься! — прошипела Майя.
— Спрятаться? — Яз пожелала, чтобы ее звезда погрузилась во тьму, и сжала ее в кулаке.
— Сейчас же! — Майя взяла ее за руку и потащила к огромной куче обломков металла.
Яз слепо шла позади Майи, спотыкаясь и полагаясь на то, что девочка не насадит ее на какой-нибудь из выступов, торчащих из кучи. Подняв руку, чтобы защитить лицо, Яз пробиралась сквозь зазубренные препятствия, и закусила губу, чтобы не выругаться, когда ее голень столкнулась с чем-то неподвижным. Несколько мгновений спустя Майя заставила ее присесть. Так они ждали целую вечность в молчании, которое Яз жаждала нарушить. Мышцы ее бедер начали гореть, но Майя по-прежнему не подавала никаких признаков того, что можно снова пошевелиться.
Темнота начала редеть. Масса железа, которая была невидима, превратилась в лес силуэтов, все они блокировали свет, который теперь проникал в комнату, пока что-то приближалось по туннелю. Яз могла слышать то, что приближалось, хотя и не совсем ушами. К ней потянулась двухголосая песня звезд, нарушенная гармония. В ней было что-то кислое и неуместное, отчего по спине Яз пробежала дрожь отвращения. Звук завязал те же узлы в ее животе, что и вид обрубка руки Пома, из которого торчала сломанная кость и лилась кровь.