После отправки скан-копий я не видел свою руководительницу два дня. С понедельника до среды она не показывалась в переговорной комнате, которую, как уже упоминалось, руководительница забронировала специально для нашей совместной работы, чтобы иметь возможность «помогать» мне. С понедельника до среды у меня не было ни одной задачи, я не получил от руководительницы ни одного письма, что лишний раз доказывало отсутствие какого-либо смысла в выполнении якобы срочного задания с контрактными условиями и планировании моего обеденного перерыва на недели вперед. Давление же действительно почти прекратилось. «Мое письмо подействовало, – думал я, – видимо, мои руководители вскоре выйдут на новый разговор со мной». Показательно, что за неделю, прошедшую после моей последней на тот момент встречи с руководительницей и эйчар, я не получил ни разработанного action plan, ни хотя бы полного объяснения, что он собой представляет. Выходит, они блефовали: никакого action plan не существует; разработка подобного документа потребовала бы немалых усилий нескольких коллег, однако вряд ли кто-нибудь из них захотел бы этим заниматься в отрыве от своих основных обязанностей. С понедельника до среды я сидел в переговорке, приходя в нее не позже 09:00, покидая ее не раньше 18:00, и отлучаясь на обеденный перерыв, занимавший не более получаса в интервале с 12:00 до 15:00. Готовился к предстоящим переговорам, переписывался с К. и изучал документацию по продуктам компании. Если отбросить нервное напряжение, усталость и чувство неопределенности, можно сказать, что это были приятные два дня.
Вечером во вторник я получил приглашение на новую встречу с эйчар и руководительницей. «Прекрасно, – решил я, – теперь, наверное, они будут общаться конструктивно, может быть, даже предложат мне четыре оклада в качестве компенсации». Мысленно я был готов согласиться на это, так как был в высшей степени измотан. Длительность предстоящей встречи должна была составить один час, имя «большого директора» по-прежнему не фигурировало в списке ее участников. Снова блеф, снова я фиксировал попытку запугивания.
В лучших своих традициях руководительница трижды переносила встречу, так как была не в состоянии сделать что-то с первого раза, заранее все продумав и выверив все детали. В итоге обсуждение состоялось в среду, в 12:00. Поднимаясь на нужный этаж, я встретил нескольких коллег из департамента, к которому мы с руководительницей были формально причислены, хотя никак не взаимодействовали с ним по работе. Я знал этих ребят как весельчаков, предлагавших в свое время помочь мне освоиться в офисе, ознакомиться с бытовыми правилами и прочим в таком же духе. Мы не были близкими друзьями, всего только несколько раз пили кофе и общались по телефону, но у меня остались самые лучшие воспоминания о них. Каким же было мое удивление, когда двое из этих ребят отказались со мной здороваться, а стоявшая рядом с ними девушка, процедив сквозь зубы «здрасте», пробежала мимо. Это ранило меня в самую душу. Выходит, руководительница распространяла обо мне клеветническую информацию, надеясь, что, опорочив меня, она тем самым улучшит свою собственную репутацию.