— Я не хотела тебя, — выговорила она жёстко, глядя мне в глаза. – Пойми. Так бывает.
— Как можно не хотеть собственного ребёнка? – уже сквозь слёзы, качая головой. – Как, мама?!
— Я тебе не мама. Тебе не нужно было приезжать, Милана. Я уже всё сказала твоему мужу. У тебя своя жизнь, у меня своя. Всё. Разговаривать нам не о чем. Уезжай и, пожалуйста, не появляйся больше.
Она было хотела вернуться в квартиру. Я схватила её за руку, сама не зная, что ещё мне нужно. Ангелина остановилась.
— Неужели ты ничего не чувствуешь? – просипела я с надломом. – Тебе даже не интересно, как я живу, как…
— Нет, — оборвала она меня, не дав договорить. – Двадцать пять лет назад я написала отказ. Перед тем, как я это сделала, мне предложили посмотреть на тебя. Медсестра надеялась, что я увижу тебя и передумаю, — она ненадолго замолчала, не сводя с меня холодного взгляда. Я сглотнула и в тот момент, когда выпустила её руку, услышала: — Я не передумала. Уезжай.
— А отец? – выпалила я. – Он тоже не хотел? Кто он?!
Она ничего не говорила, всё продолжала смотреть, и подкованного снисходительностью раздражения в ней становилось больше. В отчаянии, пытаясь ухватиться за осколки собственных детских грёз, я пыталась добиться хотя бы крупицы информации. – Он ведь жив, да? Он знал, что ты беременна?! Знал?! Потрахались в своё удовольствие, а потом… потом как от котёнка решили избавиться?! Кто он?! Скажи!
— Никто.
Почти неслышный хлопок двери оглушил меня. На мгновение музыка стала громче, а потом практически затихла. Глотая слёзы, я развернулась к лестнице, убыстряя шаг до тех пор, пока не перешла на бег. Дожидаться лифта не было сил. Мне нужно было как можно быстрее уйти отсюда – из этого подъезда, этого дома. Горькое чувство предательства было таким всеобъемлющим, что я казалась себе перепачканной им. Оно въедалось в кожу, в лёгкие с каждым вдохом сырого воздуха.
Сбежав на несколько пролётов, я услышала звук приближающихся шагов. Ещё одна площадка между лестницами, новые ступени…
Внезапно передо мной оказался Вандор. Я замерла вверху марша, он остановился на площадке возле лифта.
Ожесточение, с которым он смотрел, не сулило ничего хорошего. Глаза были наполнены гневом, на скулах ходили желваки. Мы смотрели друг на друга до тех пор, пока я, уже медленно, не подошла к нему.
— Давно? – спросила, не пытаясь скрыть горечь.
Он не ответил. Я всё-таки наивная дура. Какой была, когда мы только встретились, такой и осталась. Теперь всё встало на свои места. Вот почему он не хотел, чтобы я ехала сюда.
— Давно, Вандор? – с нажимом спросила ещё раз.