— Я всё тебе сказал. Разговор закончен, Милана.
Мне стало не по себе от тона Вандора, но злость и негодование вернулись быстрее, чем муж успел выйти из кабинета.
— Я тебе тоже все сказала! – воскликнула я.
— Ты никуда не поедешь, Мила! – он уже пошёл к двери, но остановился. Неспеша пошёл обратно. – Ты поняла меня? – спросил вкрадчиво, остановившись в шаге.
— Я не спрашивала у тебя разрешения, Вандор, я…
— Ты поняла меня? – он вдруг сильно сжал мою руку чуть выше локтя.
У меня перехватило дыхание. Больно не было, но я почувствовала себя бестелесным мотыльком.
Глаза Вандора сверкнули холодной синевой. В памяти всплыл миг, когда я впервые увидела его, день, когда меня приволокли в этот дом и швырнули Вандору под ноги. Тогда его глаза были такими же, и этот взгляд привёл меня в ужас. Но прошло шесть лет. Я давно перестала быть безымянной шавкой из питомника. И сжиматься под его взглядом я перестала тоже давно.
— Я всё равно поеду, — выпалила ему в лицо. – И ты не сможешь мне помешать!
— Уверена? – жесткая усмешка.
— Разве что запрешь меня!
Я должна! Должна отстаивать свое мнение! У меня есть на это право, даже если он возомнил, что это не так!
— Если понадобится, запру, — выговорил муж очень тихо.
Лучше бы орал. От его тона вдоль позвоночника прошёлся холодок. Захотелось поёжится и передёрнуть плечами.
— Раз ты не понимаешь по-хорошему, я сделаю так, чтобы до тебя дошло. Я не разрешаю тебе ехать, Милана.
— Не разрешаешь?!
Безмятежность летнего утра врывалась сквозь открытое окно мягким тёплым ветром и звуками голосов наших детей, а грудь у меня жгло гневом. Почему он не понимает, как это важно для меня?! Можно подумать, разговор идёт о ерунде!
— Не разрешаю.
Вандор отпустил меня. Посмотрел в глаза. Взял за подбородок и приподнял мою голову, подавляя волю. Я было дёрнулась в сторону, но муж не дал мне сделать и пары шагов назад. По скулам его заходили желваки, а синева глаз стала совсем холодной, обжигающей.
— Я тебе не собственность, чтобы ты мне что-то разрешал или не разрешал, — процедила я, не пряча взгляд. Буквально ему в лицо, в губы.
Уголок его рта искривился. Он молча выпустил меня, но продолжал смотреть в глаза, и я не могла заставить себя отвернуться. Только чувствовала, что с каждым вдохом сердце стучит всё громче. С улицы раздался крик старшего сына. Стал ближе и унёсся вдаль.
Вандор выпустил мою руку, пальцы его скользнули вниз, к локтю, потом к запястью. И снова сжались. Так резко, что я ахнула.
Подняв мою руку, он слегка выгнул её. На коже обозначился четырёхлистник. Я смотрела в лицо мужа, а у самой сердце в груди стучало так тяжело, что его стук отдавался гулом в ушах.
