– Я Данила Суднев, а тебя как звать? – представился молодой заключенный, когда за Митькой захлопнулась тюремная дверь.
– Митька, – представился Ковин.
– Ты за что сюда пожаловал?
– Оружие нашел и не сдал в милицию.
– Теперь схлопочешь на всю катушку.
– Сам понимаю, – жалким голосом ответил Митька.
Суднев приподнял брови вверх.
– Воевал?
– Да, с японцами в сорок пятом году сражался.
– Легко было на фронте?
– Ну, ты скажешь!
– Значит и это переживешь, – легко успокоил Данила.
Ковин, бросив вещмешок на кровать, спросил нового знакомого:
– А тебя по какой статье осудили?
– По пятьдесят восьмой. Два года в немецком плену сидел, – пояснил Данила.
– Не повезло: из воды да в пламень.
Данила широко развел руки в стороны:
– Что поделаешь?
Через две недели в Назаровке состоялся суд. В небольшой сельский клуб собралось все село. От стыда Митька не знал, куда глаза девать. Мать сидела в первом ряду и, глядя на него, беспрерывно качала головой.
Судья вытащил из портфеля заранее заготовленные листки и монотонным голосом зачитал их. От него Ковин услышал, что он вместе с неизвестными ему людьми входил в организованную банду, которая ставила перед собой цель убить первых лиц БАССР.
– Вот гад! Советская власть его кормила, поила, а он ей вон, чем отплатил.
– Дать ему самое суровое наказание, чтобы другим неповадно было!
– А еще фронтовик!
– Тихо! – крикнул судья и когда односельчане умолкли, пригласил в зал Ваньку Бабыкина. И тот дал показания, что он видел, как Ковин стрелял из оружия. И что в разговорах между ними он не один раз говорил о покушении на руководство республики.
После его слов Митька онемел. Как он мог донести на него? Да и какие слова он говорит? Они же дружили с ним с малых лет. Митька не верил своим ушам. Прав, ох как прав был старик Валов. Столько лет прожить и не научиться разбираться в людях.
Ковин взглянул на мать и немо попросил ее, чтобы она не верила тому, что слышала.
– Митенька не верю, – едва слышно прошептала Татьяна Николаевна, но Митька ее слова хорошо расслышал.
Вердикт судьи: десять лет лагерей.
После суда Митьку посадили в автомобиль и повезли в район.
Мать долго бежала следом и слезно просила его, чтобы он во всем слушал тюремное начальство, и чтобы вернулся домой с чистой душой и совестью. А потом, обхватив телеграфный столб руками, Татьяна Николаевна опустилась на колени и горько заплакала.
Но вдруг на дороге появился рыжий конь.
– Рыжий, – обрадовался коню Митька и тут же рассердился на него. – Все из-за тебя подлый конь. Если б ты не кинулся ко мне я бы не провалился в яму и не нашел бы револьвер.