Не рычите на ребенка! Как воспитывать с любовью, даже когда нет сил (Мик, Темл-Джеттер) - страница 23

Когда семейные конфликты повторяются из раза в раз или твой ребенок ведет себя определенным образом снова и снова, вполне возможно, что причиной тому не конкретная ситуация, а микроклимат в семье.

Дети – очень чуткие существа. Они воспринимают те обстоятельства и изменения в отношениях, о которых мы не говорим открыто или даже сами не осознаем их наличие, или не хотим их замечать. Часто в семьях, где есть проблемы, дети выступают в роли кондиционера или батареи (в зависимости от нужды). Если климат в семье прохладный и оба родителя избегают конфликтов (которые у них накапливаются как у пары), то может случиться, что ребенок почувствует себя «призванным» привнести немного разногласий и повысить температуру окружающей среды. Неосознанно, конечно. И тогда он становится «проблемным» и помогает таким образом родителям, наконец-то, выпустить пар >9, например, вынуждая маму вступать с ним в конфронтацию, кричать, злиться и ругаться. Становится жарко, прохлада отступает – и климат в семье выравнивается, пусть и не самым здоровым образом. Пока родители отказываются заниматься своими реальными проблемами (например, отчуждением друг от друга, разрушением брака или другими), ребенок будет жертвовать собой и таким вредным способом выравнивать ситуацию. Все это он делает в тайной надежде, что что-нибудь изменится. Однако родители, как правило, лишь отвлекаются от своих существенных, серьезных проблем на возникший «кризис» с ребенком.

Пример. Жанин

Мне пришлось много месяцев бороться с тем, что моя дочь физически выражала свое плохое самочувствие. Поскольку она не располагала другими средствами сообщить мне об этом, ее мозг выбирал способ, который был ему знаком: драться. Она прямо-таки доводила меня до крайности. Я кричала. И часто. Это угнетало меня, ее и, соответственно, вредило нашим отношениям.

Я пыталась вспомнить, когда началось такое поведение, и смогла найти два «толчка»: один раз, когда я отдала ее в детский сад. Ей тогда не было и двух с половиной лет. Она ходила туда чуть больше двух месяцев, пока мы не решили, что для нее еще слишком рано, потому что ей было там плохо. Она продолжала махать кулаками вокруг себя, но это происходило все реже. Агрессивное поведение усилилось в те месяцы, которые последовали за очень сложным для всей моей семьи периодом. Моей дочери было около трех лет. Очень важный для меня человек должен был перенести операцию, и его шансы на выживание были невысоки. Весь день операции, когда я даже не знала, жив ли он, она провела со мной. Последующие недели были такими же тягостными. Так много страха, забот и напряжения. И все это обрушилось именно на тех людей, которые были для моей дочери самыми важными, с ними она проводила кучу времени. И частью всего этого ей пришлось стать. Словно маленькая губка, она впитывала все в себя. Для нее это было слишком, этому нужен был выход.