Прием затевался не ради нас одних, правительница пригласила многих отличившихся во время подавления мятежа командиров, чтобы лично поблагодарить за службу. И все-таки главными гостями на этом торжестве были мы. Моргл заверил меня, что когда Наместница, улыбаясь, вручала нам ордена Рассвета, нас снимало камер двадцать, если не больше. Все основные каналы, естественно, показали церемонию награждения в прямом эфире.
А еще правительница сказала очень длинную и очень пылкую речь, в которой разгромила революционеров в пух и прах и пообещала не пожалеть жизни, чтобы восстановить мир и порядок на планете. Все хлопали. Потом был фуршет с легкими закусками, а затем торжество наконец закончилось, и мы отправились к себе.
Очнулся я только в кубрике "Сна Прескалисты", лежащим на койке в ботинках и костюме. К пиджаку был приколот ярко-зеленый треугольный орден.
– Уже все?
– Нет, – сказал Борк. – Наместница хочет тебя видеть сегодня вечером. Тебя одного. Нужно записать шестичасовое интервью.
А когда я вскочил, хватаясь за голову, расхохотался во все горло.
– Да пошутил я, пошутил, не бойся! Эти зорды хоть и странные, но не настолько же, чтобы слушать тебя шесть часов.
– Иди в жопу, – сказал я с облегчением.
Следующие три дня (к слову, день на Кер-5 длится всего одиннадцать циклов, то есть около семнадцати с половиной часов) пролетели будто одно мгновение, а под вечер четвертого я вдруг осознал, что жутко тоскую по дому.
Все формальности к тому времени были соблюдены, наши вещи заняли свое место в трюме "Прески", кругленькая сумма кредитов за помощь фемократии – на счетах, а веганский корабль вот-вот должен был отправиться на Малин Ши, назад к владельцам. Мы оставили в компьютере судна два сообщения. Я для старика доктора, чтобы не волновался за жизнь правнучки, Борк – для Со Пеллека, нецензурное. Наш собственный корабль стоял в порту Кер-5, полностью заправленный и перевооруженный стараниями Брабаса. Война, по всему видать, складывалась в пользу сторонниц фемократии, и опасаться судов Оншина Брука смысла не было. Одним словом, нас больше ничто уже здесь не держало.
Согласен, приятно ощущать себя всеми любимым и крутым. Вспомнить хотя бы, какими глазами смотрела на меня кудрявая молодая связистка с "Ярости", Ода Нек! Каждый раз, когда я приходил в столовую, она тоже была там и кидала на меня печальные взгляды, полные обожания. Мне кажется, что задержись я на крейсере еще немного, и она бы даже осмелилась усесться со мной за один столик. Или это сделал бы я сам. Ода казалась дружелюбной девушкой, и я уверен, что мы бы сумели прекрасно провести время.