Бритвенно острый клинок бабенки опустился на тентаклю, неожиданно застрял в мясистом теле. Ещё один клинок полоснул тентаклю, застрял. Длинная рапира пробила каланчу насквозь, увязла. Живой спрут хитро изогнулся в ответ, сочным шлепком отправил дамочку в полет. Вооруженный причудливой вилкой, хомяк прыгнул на каланчу. Раздался треск, в помещении засияли разряды молнии. С вилкой в боку обезумевшая тентакля принялась крошить стены и мебель. Мохнатый, не раздумывая, оседлал мясной шланг, попытался перегрызть конечность. Тут же был припечатан башкой о потолок, родео не получилось. Оклемавшаяся после удара, корсетница запулила в червя подозрительной колбой. Полетели разбитые осколки, живой спрут загорелся, скрутился кольцом, выстрелил всем телом в сторону девушки. Бабенка чудом разминулась с горящим червяком, тентакля пробила стену, застряла тупой мордой в камне.
– Дави! – пришел в себя мохнатый, навалился, продавливая мечи брюнетки через тело каланчи.
Громко хлопнуло, во все стороны брызнула кровища, корсетница с мохнатым наконец-то перерубили извивающийся спрут. Портал в ту же секунду свернулся, изможденные, хомяк и мечница повалились на пол. Затихший было кусок червя внезапно опутал хомяка с головы до ног, сдавил. Под трек костей и выпученные глаза, Мрак истошно завизжал. Мушкетер кинулась освобождать пленника, раз за разом всаживая рапиру в тентаклю. Отрубленную конечность жгли, кололи и расчленяли на куски ещё минут десять. И лишь когда из обрубков вылились последние капли крови, червяк окончательно затих. Поскальзываясь в разлитой повсюду кровище, с ног до головы заляпанные ошметками буйной тентакли, парочка с трудом поднялась на ноги, собралась вокруг единственного целого стола в помещении.
– Калека разозлится, – прохрипела Ция, с ненавистью пнула обрубок каланчи.
– Переживет как-нибудь, – отмахнулся лохматый, обтираясь. – У него их и так слишком много. Как всё прошло?
– Отлично, – ухмыльнулась бабенка, водрузила на стол увесистый мешок и банку с зеленой жижей.
Эктоплазма, прочитала текст над светящейся склянкой суккуб.
– Превосходно! – хомяк покрутил в маленьких ручонках тяжелый бутыль. – Я так понимаю, это с главного строителя осталось?
– С него, – подтвердила девушка, силясь вытащить из обрубка тентакли увязшую там рапиру.
– А где корона? Где башка призрака? – хомяк полез в мешок.
– Калека сожрал, – хмыкнула бабенка. – Ты бы видел, как он ему башку откусил. Жесть просто.
«Калека?» – нахмурилась Анʼна, подслушивая разговор. – «Мусорщик как-то связан с червяками, я так и знала! Подозрительно много вопросов крутится вокруг этого сумасшедшего»