На этот раз я просыпаюсь не потому, что во мне живут глупые страхи. Я просыпаюсь от ощущения, что кто-то смотрит на меня. Медленно открываю глаза, а в голове мелькает опасная, как лезвие бритвы, мысль: папа пришёл и всё узнал. Мы даже не успели ничего подготовить! Никакого плана не придумали.
Но на меня смотрит Тимур. Каиров полностью одетый, словно собирается куда-то, сидит напротив кровати и смотрит на меня внимательно.
— Ты напугал меня, — силюсь улыбнуться, а он поднимается со стула и, засунув руки в карманы, отходит к окну.
Поворачивается спиной, совсем не смотрит на меня, а плечи его напряжены.
— Прости, ромашка. Я не хотел тебя будить.
— Но разбудил. Что-то случилось? Тимур, ты…
— Элла, мне нужно уехать, — обрывает меня и оборачивается, смотрит через плечо, ощупывает взглядом. — Давно уже нужно было, но я не хотел тебя будить.
— Что-то с папой случилось? — паника хватает за горло железной хваткой, и я дышу через нос, чтобы снизить градус подступающей истерики.
— Я всё равно тебе ничего не расскажу, ради твоей же безопасности. Но нет, с ним пока всё в порядке.
— Пока, — выдыхаю это страшное слово. — Тимур, это надолго? Ты надолго уезжаешь?
Он проводит рукой по лицу, пальцами приглаживает тёмные волосы, но после совместной ночи они упорно не хотят его слушаться, словно что-то в Тимуре безвозвратно изменилось. Как и во мне — в нас обоих. И этого уже не изменить.
— Я постараюсь вернуться к вечеру. Телефон тебе оставлю, — он достаёт из ящика стола аппарат и кладёт на крышку ноута. — Он новый и его номер знает только один человек. Элла, я очень тебя прошу: никуда не звонить, звонки от неизвестных абонентов не принимать, сообщения не читать. Это важно.
Тимур проводит инструктаж, а я только успеваю кивать. Хочется съязвить, чтобы перестал наконец меня глупой и маленькой считать, способной ослушаться, но молчу — Каиров сейчас не в том настроении, чтобы оценить мой юмор.
Он снова превратился в собранного и деловитого, готового отразить любую атаку, предупредить всякую угрозу. Вон, как собой накрыл, когда труба взорвалась в подвале.
— Это всё ещё самое безопасное место из возможных, потому ничего не бойся.
— Тимур, ты вернёшься? Ты обещаешь мне?
Я становлюсь на колени, позабыв обо всём, а Тимур оказывается рядом. Я утыкаюсь носом в его грудь, обнимаю руками за талию, дышу, словно сумасшедшая и ещё немного и начну рыдать.
— Я очень постараюсь, ромашка. Не в моих правилах давать бессмысленные обещания, но стараться я буду точно.