Слизываю соль и железо с губ, кричу что-то яростное и злое.
— Убей меня лучше, — ору, пытаясь вырваться, кусаюсь, дерусь. — Отойди от меня, урод!
— Плохая девочка, — усмехается прямо мне в лицо и, надёжно зафиксировав затылок, целует.
Это совсем не то, о чём я мечтала. Совершенно не то, что было у нас с Тимуром. Это противно, мерзко и действительно, лучше смерть. Господи, какое отвратительное ощущение!
Липкий влажные язык проникает в мой рот, вылизывает нёбо, насилует. Я задыхаюсь в этом поцелует, ненавижу запах мужчины, целующего меня: пот, железо и кровь. Немыслимо!
Это не Тимур, не он, не мой любимый Сухарь! И я изворачиваюсь и смыкаю челюсти. Кусаю урода, его язык, и вкус железа и соли наполняет рот.
— Сука! — выдыхает, отпрянув, смотрит на меня удивлённо, а я всё-таки плюю ему в рожу.
— Урод. Ненавижу! Пошёл ты в задницу, козлиная морда! — ярюсь. Ругаюсь, точно портовый грузчик, сыплю проклятиями, злюсь.
Меня уже не волнуюсь ремни, опутывающие меня. Пусть делают больно, пусть царапают кожу, но живой я не дамся. Если не с Тимуром, то ни с кем иным.
Осознание своего идиотизма приходит резко. Шок растворяется в венах, глупая бравада проходит, а тело словно бы старыми тряпицами набито. Чувствую себя приколотой к бархату бабочкой под стеклом: нет сил трепыхаться, бороться, да и нужно ли?
Всё это не имеет никакого значения. Я сейчас совсем одна, один на один с большим и сильным мужской, растерянная и растрёпанная, и если продолжу сходить с ума, от меня мокрого места не останется.
Мысли вяло текут, сменяют друг друга, как кадры на истёртой киноплёнке. Я закрываю глаза. Дышу носом, пытаюсь собраться, прийти в себя, придумать, что делать и как из этого выпутаться, но я слишком слабая, а ремни держат крепко.
Мне если и выбраться, то только на тот свет.
— Успокоилась наконец? — голос моего похитителя наполнен ехидством. Он явно доволен, что ему наконец удалось меня сломать, сделать покорной, послушной.
Я убеждаю себя, что всё это — дурной сон. Верю, что даже самый страшный кошмар проходит, нужно просто потерпеть. Знаю: меня вряд ли оставят в живых — с жертвами похищения никто не церемонится. Их убивают раньше, чем поступает заявление в полицию.
Но, может быть, мне повезёт и случится чудо?
— Готова попозировать? — короткий смешок совсем рядом, дыхание касается шеи, и даже на руках дыбом волоски становятся. — Ты красивая девочка, всем наше видео понравится.
Я киваю и крепче зажмуриваюсь. Кажется, что если не буду смотреть, то всё, со мной происходящее, действительно окажется страшным сном, после которого смогу проснуться и жить дальше, словно ничего не произошло.