Отец звонит до упора, сбрасывает вызов и вновь набирает. Кажется, я явственно вижу, какой он нервный сейчас, как сильно волнуется. Наверняка ходит по кабинету, меряет шагами просторную комнату, громко матерится и призывает на наши головы все казни египетские, если не ответим срочно-срочно.
— Возьми трубку, а то его инфаркт хватит.
Тимур принимает звонок, не сводя с меня глаз, всё ещё не отходит. Даже ближе становится, словно опять защитить меня пытается.
— Да, Сергей, да. Она со мной, всё верно.
Из трубки несётся громкие отголоски отцовской речи, лицо Тимура остаётся непроницаемым, только нерв на скуле дёргается.
— Не ори на меня, Сергей, я тебе не пацан в коротких штанах и не твой личный раб.
Голос Тимура твёрдый, тон непреклонный. С ним, таким, невозможно спорить, его нереально продавить. И, кажется, даже папа это понимает, потому что понижает тон и говорит о чём-то уже спокойнее.
Я не вслушиваюсь, мне это неинтересно. Мне просто нужно понять, как общаться с отцом дальше.
— Да, она рядом. С ней всё хорошо, не волнуйся.
Снова отцовское бу-бу-бу в ответ и цепкий взгляд Тимура в мою сторону. Я отворачиваюсь, и чувствую его кожей, каждым нервным окончанием.
— Она устала, — слишком резко говорит Тимур, а я вздрагиваю. Поворачиваюсь и протягиваю руку.
“Ты уверена?” — читается во взгляде, а я киваю.
И вот трубка в моей руке, от недавнего возбуждения осталась лишь ноющая боль внизу живота, да и коленка начинает с новой силой меня беспокоить.
— Дочь, что вообще происходит? — папа снова пытается включить свой безоговорочный авторитет. Он прекрасный, я его очень люблю, но мне не хочется, чтобы он со мной впредь так разговаривал.
Хватит, мне уже не шесть и даже не шестнадцать.
— Я устала, Тимур ведь сказал тебе. У меня был… очень трудный день.
Папа хочет что-то сказать, даже звук какой-то издаёт, но замолкает. Пауза тянется так долго, что я успеваю сосчитать несколько десятков звёзд.
— Элла, где ты? Вы едете домой? Тимур тебя ведь привезёт домой? — никогда я не слышала отца таким растерянным. Он, словно потерявший трон король, шатается в воздухе и не знает, что делать дальше.
Я часто с ним спорила, но никогда не была настолько равнодушной и немногословной. И мне самой от этого больно, но на что-то иное пока не способна. Мне нужно время — хотя бы несколько часов, чтобы привести мысли в порядок, чтобы подумать.
— Папа, давай не будем. Я приеду… утром. Да, утром приеду.
— Элла, но ведь… тебе ведь уже не нужно прятаться. Куда ты сейчас поедешь?
— К Тимуру. Знаешь, мне там понравилось: природа дивная, ягоды вкусные и хозяин радушный.