- Я все уладила, больше никто не придет. Я обещаю. - Кого я обманываю. То, что я собираюсь сделать, точно не пройдет бесследно и он обязательно заявится, чтобы высказать недовольство.
- Ты хороший автомеханик, - начинает речь и опускает глаза. А я уже предчувствую увольнение. Вот как один человек врывается в жизнь и все портит, только потому, что ему так хочется?
Пришла. В эту корпорацию, где работают извращенцы. Хотя есть еще надежда, что мне повезет, и он скажет, например, разобрать стопку бумаг или кофе выпить с ним.
- Вам кого? - окидывает взглядом брюнетка с каре, поправляя очки на переносице.
- Мне нужен Марк.
- Марк Алексеевич?
Алексеевич? Черти знают, как зовут мужчину, что поспособствовал его рождению.
- Ну, если у вас других Марков нет, тогда, вероятно, Алексеевич.
Мадам деловито открывает блокнот и, вытянув губы трубочкой, что-то проверяет.
- А кто вы и на сколько записаны?
- На семь. - Натягиваю улыбку, но самой хочется уже оказаться за той тёмно-коричневый дверью, а то этот Цербер меня искусает раньше самого Марка Алексеевича.
- Вы не записаны.
Ещё бы он тебя в известность ставил о своих фантазиях.
- Конечно, это произошло спонтанно.
И, пока она снова сканирует его расписание, быстро сокращаю расстояние до двери и открываю ее.
- Вам нельзя, - лепечет позади. Боится за свою юбчонку. Интересно, ее он тоже так заставляет выполнять свои прихоти. Ничего, милая, я скоро избавлю нас от этого.
- Марк Алексеевич, - обращаюсь к мужчине за столом, - вы так добивались встречи со мной, что забыли внести в свое расписание?
- Она сама… Марк Алексеевич… Я сказала...
- Все в порядке, Анжела, можете идти.
Ох, как бы она сейчас хотела воткнуть мне свой каблук между лопаток, а юбку натянуть на голову. Но я ее спасу от этого тирана. Потом ещё спасибо скажет.
Когда она наконец оставляет нас одних, запал несколько спадает. Но уверенность в правильности моего плана подбадривает. Нельзя просто взять и заставить человека заниматься тем, чем он не хочет.
Рассматривает меня, как на аукционе. Размышляя, что же делать с таким экспонатом.
- Я же предупреждал, что добровольно будет и приятней, и менее болезненно. - Молчу, показывая всем видом, что ни о каком “приятнее” речи точно не будет. - Иди сюда, - кивает, чтобы подошла к нему. Все еще не верю, что можно так поступать с людьми. Играть в мышеловку. Открыто и без бесплатного сыра.
К тебе, так к тебе.
Ставлю сумку со скрытой камерой на край стола, чтобы она засняла все. Скидываю пиджак рядом. А сама иду в его сторону. На мне специально надеты джинсы и плотная рубашка, чтобы не просвечивалось ничего и не вызывало никаких пошлых мыслей.