Ставлю вариться яйца пашот, сую ломтики хлеба в тостер, выкладываю на большое плоское блюдо сыр, ветчину, мякоть авокадо. Такие знакомые, такие привычные действия, но я проговариваю про себя всё, что делаю, чтобы не перейти в автоматический режим, не позволить мыслям снова атаковать меня и довести до паники.
Засыпаю зерна в кофемашину, включаю. Достаю молоко, хлопья "Келогг" и ставлю на стол глубокую тарелку, а рядом две чашки - простую белую и чуть поменьше, с Оптимусом Праймом. Свою сую под диспенсер.
- Привет, милая. Сваришь и мне свой фирменный кофе? - появляется сзади радостно улыбающийся муж - вижу его лицо в отражении глянцевого кафеля на стене. - Как же я скучал по завтракам с тобой.
Не успеваю обернуться, и он целует меня за ухом.
По спине табуном сороконожек бегут мурашки.
Страха, не удовольствия. Противные, липкие… Дыхание перехватывает - что, если он решит продолжить?..
Рас наверняка рассчитывал на супружеский секс еще вчера, когда привез меня домой, и всю дорогу в его машине я лихорадочно сочиняла, как от него откосить. Но ничего, кроме месячных и сбитого из-за стресса цикла - на случай, если муж помнит, когда они у меня были в последний раз, - так и не придумала. Банально, но эффективно.
Однако мне повезло и врать не пришлось - Рассела вызвали в Белый Дом отчитываться перед президентом о результатах его поездки. Которые - как и то, куда он ездил, - традиционно секрет даже для меня.
- Сварю, конечно, - выдавливаю из себя. - Садись.
Во рту пересохло, губы не слушаются, но я вытягиваю их в улыбку. Ее жалкое подобие. Хорошо, что Рас меня сейчас не видит.
Руки мужа обвивают меня за талию и рывком притягивают к себе. В напряженные ягодицы упирается каменный стояк. Я ахаю.
- Я охренеть как хочу тебя, детка, - шепчет жарко. - Такой облом был прийти вчера и найти тебя глубоко спящей. Пришлось самому дрочить себе в душе. Ты должна мне за это.
- Прости, - нервное хихиканье. - Я исправлюсь.
Ложное обещание дается с трудом, но оно работает - хватка мужа ослабевает, и я могу вдохнуть.
- Надеюсь, - мурлычет он, разжимая руки.
Отшатнувшись от него, меняю кружки под диспенсером и суетливо хватаюсь за хлеб для сэндвича.
Рас садится за большой остров посреди кухни и пожирает меня глазами. Он, правда, соскучился, и мне становится стыдно за свое поведение и свои мысли.
"Улыбайся, Хэвен!"
Приказываю себе и стараюсь придать лицу расслабленное и довольное жизнью выражение. Если не ради себя, то ради него. Он не заслужил плохого к себе отношения. Да, я больше не люблю мужа, я до одури влюблена в его сына, но Рас в этом не виноват.