— Ты чего, Сонечка? — поцеловал он меня в макушку. Я просто пожала плечами, не в силах ничего ответить. — Эх женщины! — вздохнул Миша, задирая моё лицо, обхватив пальцами подбородок.
Едва его губы коснулись моих, я почувствовала некое облегчение. Несмелый вроде поцелуй вызвал во мне столько эмоций, что голова закружилась. Я инстинктивно полезла под его рубашку, ощущая твердое тело, которое сейчас может принадлежать мне. Пальцы уже прокладывали дорожку вверх, когда в животе бабочки начали пляски, заставляя моё тело стремиться вперёд, вдавиться сильнее, насладиться этим моментом.
Я не заметила, как на мне не оказалось топа, а пропитанная дымом юбка улетела куда-то в сторону, пока мы добирались до единственного близкого места, где можно принять вертикальное положение.
Ряземский почти рычал, покусывая мои губы и блуждая по кружеву нижнего белья, которое ему сейчас мешало. Всё происходило стремительно, словно кто-то из нас мог передумать в этот момент. Но если честно, останови меня сейчас, я бы все равно не смогла бросить это занятие, которое мне доставляло неимоверное удовольствие.
Его губы спустились ниже, густая борода приятно щекотала кожу, заставляя меня кричать от удовольствия. В этот момент почему-то я чувствовала все острее, я плавилась под его нетерпеливым поцелуями и немного грубоватыми ласками. И едва мы поймали один ритм, двигаясь в первобытном танце мужского женского, моё тело вдруг ощутило неповторимый дар. При этом мозг отключился и дальше… дальше были ощущения, которые тяжело описать словами. Тело наполнилось томительной дрожью, хотелось кричать, что, собственно я и делала. Я доктор, я знаю, что в этот момент происходит с организмом, но так же я знаю, что это никогда не передать словами. Я даже не поняла, приходя в себя, в какой момент это же самое произошло и с Мишей.
Мы оба тяжело дышали, расположившись на диване в гостиной. Я с удовольствием поглаживала его спину, выдыхала его запах. Даже вонючая гарь не могла его перебить.
— Если это твой способ успокоить меня, я готова плакать по нескольку раз на день, — произнесла, улыбаясь сама не понимая чему.
— Не обязательно плакать, просто скажи, — он поцеловал меня, уже более смело и как-то даже по-собственически.
— О, нет, — оттолкнула я его. — Я сначала в душ, а уж потом чистую и красивую позволю тебе себя целовать.
— Сколько захочу?
— Пока не настанет время тебе уезжать, — пообещала я.