Ромка вышел во внутренний двор завода, стараясь как можно быстрей и дальше уйти от проходной вглубь предприятия. Проблема была в том, что он совершенно не знал этого завода. Но это его почему-то не беспокоило. Поплутав немного по запутанным хитросплетениям заводских дорог и дорожек, он уперся в забор. Выбрав местечко, где было удобно перелезть, он не стал медлить – ведь от этого зависела его собственная жизнь. Ромка буквально спинным мозгом чувствовал преследователей. Только когда он перемахнул через забор, это чувство прошло. Теперь Ромка стоял на берегу разлившейся реки, по которой сутки назад сюда прибыл. Необходимо было найти возможность переправиться на другой берег реки. Пошел вдоль забора, цепляясь за все что попадалось под руки и могло удержать от соскальзывания в воду.
Метров через пятьдесят Ромка оказался у трубы, переброшенной через реку. Немного передохнув, залез по железной конструкции на нее. Сначала он по трубе пополз, а затем, подобно канатоходцу, пошел, хотя в диаметре она была всего в два кулака. Добравшись до противоположного берега, он спрыгнул на землю, сильно ударившись боком о марсианское оружие. Перевел дух и стал обдумывать план последующих своих действий. Ромка не знал, куда ему податься и что предпринять. Ему казалось, что все вокруг кишмя кишит марсианами и это его очень расстраивало.
Вот тут-то, Ромка и задумался, как ему выйти из этой ситуации. Его утешало то, что искать еду придется еще не скоро. Он не заметил, как оказался перед забором «Карантина ВДНХ». Тут в голову ему пришла идея, где можно укрыться на первое время.
В сарай идти ему не хотелось, да и далеко было. А здесь, за забором, была избушка среди сиреневых кустов, и он направился к ней.
Избушка была заперта, но его это не остановило. Найдя в небольшом сарайчике топор, он вскрыл дверь и вошел в избушку. Потом Ромка вспоминал, как его терзало чувство вины за этот проступок, он чувствовал себя просто негодяем. Но мысль, что война все спишет, успокоила его. И он перестал себя терзать. Разыскав старый транзисторный приемник в шкафу, он включил его, но, к сожалению, эфир был пуст, только непонятный свист и жуткий вой слышались в его динамике. Сидя на кушетке, Ромка стал думать, что делать дальше. Сначала возникла мысль найти машину и убраться из города. Затем он вспомнил о том, что хотел попытаться найти оставшихся в городе людей и присоединиться к ним в войне против марсиан. Ну, а если не удастся никого найти – вести войну самому.
Утром Ромка проснулся от страшных криков человека, просящего о помощи. Схватив в одну руку топор, в другую – марсианский лазер, он выскочил из сарая. Кричали где-то рядом. Ромка бежал на эти крики, спотыкаясь о кочки. Это был первый услышанный человеческий голос за последние семь дней одиночества. Ромка спешил, как мог. Он вбежал в заросли крапивы, бурно разросшейся среди кустов сирени. Ромка даже опомниться не успел, как крик оборвался, и его продолжило удовлетворенное уханье. Он выскочил на лужайку, поросшую высокой травой, и остолбенел. В лужах восходящего солнца, блестя зеленоватым металлом, стоял сложенный четырехножник. Его членистые ноги больше походили на огромного железного паука, готового к прыжку. Он пригнулся и стал подкрадываться к нему. Он крался осторожно, словно выслеживал преступника. Ромка воображал как он выскочит из зарослей крапивы и кинется на марсианина, щедро осыпая его ударами.