– Я правду говорю.
– Но это не значит, что меня от неё не тошнит.
– Короче, расскажу, – решительно заявляет Регина и достаёт из сумочки ключи от своей машины. – Завтра… нет, уже сегодня позвоню в полицию, мне самый симпатичный из ментов номер телефона оставил, и расскажу. Пусть ищут, может, это верный след. Потому что, Орлов, я никогда не поверю, что Аня забралась на подоконник по собственной воле.
– Я тоже, Тихомирова, я тоже.
Через полчаса мы разъезжаемся в разные стороны, а я везу с собой Олега, которому точно нельзя оставаться сегодня одному.
– Ничего, выгребем, – обещаю, а сам не верю.
Потому что всё это похоже на ночной кошмар, только проснуться никак не получается.
– Марк, да зачем, а? Я к Аньке поеду, оставь. Сейчас полежу… немножко и поеду.
– Конечно, поедешь. Даже не сомневаюсь в этом.
Я укладываю Олега в своей комнате, набрасываю покрывало, а он пьяный до такой степени, что ни на что, кроме глупых вопросов, не способен. Пара мгновений, и спальня наполняется вонью перегара и могучим храпом.
Сам я трезвый, что стекло, но не потому, что не выпил ни капли, а оттого, что слишком взвинчен, чтобы алкоголь смог до меня добраться.
Слишком быстро мой лучший друг накидался, а у меня остаётся ещё так много времени. Его нечем занять, кроме тягучих, словно кисель, мыслей. Мыслей, от которых меня рвёт на части.
Я иду в кинозал, нахожу оцифрованные альбомы с фотографиями – на них, шаг за шагом, история нашей небольшой семьи.
Молодые родители, которые на свадебных фотографиях ещё казались счастливыми. Или просто притворялись – возможно, уже тогда они умели отлично маскироваться, притворяться нормальными почти людьми.
Я не помню их такими. Всю мою жизнь они играли роль примерного семейства, таскались по приёмам, обрастали связями в бизнес-кругах, устраивали званые ужины, где решалась судьба миллионных капиталов и чьего-то будущего: компаний, сотрудников, наследников миллионов.
Все мы: я, Олег, Регина, Женька – разменная монета и товар. Выгодное вложение в своё будущее – сытое и спокойное. Товар, по сути, и от этой мысли меня по-настоящему воротит.
Щелчок пультом, и на экране появляюсь мелкий я. Пухлый, беззубый, в облаке белоснежных ажурных тряпок. Мать держит меня, словно я наследный принц какой-то, а за спиной, гордый и довольный собой, стоит отец в тёмном костюме. Его рука на её плече, а на пальце матери кольцо с огромным бриллиантом – подарок к моему рождению, символ любви, которой никогда не существовало.
Я смотрю на его лицо, пытаюсь понять, в какой момент он стал беспринципной сволочью. Когда это случилось? Или он всегда был таким, только я отказывался видеть?