В каждой частичке тела ощущаются последствия ночи, и все мои движения замедленные, плавные. Я хочу сохранить в себе это ощущение – близости с Марком. Не физической, нет. Душевной. Мне важно спрятать это в себе, закопать поглубже – сделать своим местом силы. Местом, от которого смогу заряжаться в самые сложные моменты.
Когда кофе медленно нагревается, а песочного цвета пенка собирается на поверхности, я ощущаю появление Марка на кухне. Его руки оказываются на моей талии, подбородок – на плече, но никакого давления. Просто любопытство.
– Когда я нервничаю, ем за троих, – делится Марк. – Ты просто должна это знать.
– Думаешь, пригодиться?
– А то! – тихий смешок срывается с его губ, щекочет мою шею, а я внимательно слежу за кофе, боясь пропустить священный момент, когда кофе нужно снимать с огня. – Если ты ещё не поняла, я жуткий домостроевец.
– И что это значит для меня?
– О-о-о! Много интересного. Будешь сидеть дома, ждать своего мужчину вечерами, готовить для меня ужин и выслушивать все эти офигительно интересные истории из жизни финансовых аналитиков.
Марк смеётся, шутливо кусает меня за мочку уха, а я вспоминаю кое-что важное:
– Только у нас же ничего из еды не осталось, – сокрушаюсь, потому что вчера съели абсолютно всё, а ночью не до еды было. Да и холодильника на кухне Марка пока нет.
– Славься круглосуточная доставка, – тихо посмеивается Марк и через несколько минут уже озвучивает невидимому оператору свой заказ.
Если до этой минуты я думала, что совсем не голодна, то, слушая названия самых разных блюд в исполнении сонного и взъерошенного, но такого очаровательного Марка, понимаю, что готова съесть всё, что окажется на столе.
– Кстати, крутая рубашка, – усмехается, а взгляд буквально полыхает.
Если бы глазами можно было прожечь дыру на ткани, его рубашка сгорела бы к чертям. Теряюсь, вдруг вспомнив всё, что было до этого, но робость проходит, а на смену ей приходит какая-то непреложная уверенность в собственных силах. Я впервые чувствую себя женщиной, которую любят, хотят по-настоящему. Которую ценят.
– Ваш кофе, – объявляю внезапно охрипшим голосом и ставлю стол две чашки.
– Останешься со мной? – Марк игнорирует кофе, обнимает меня, проводит руками по бокам. – Сегодня? Поедем в магазин, купим телек самый огромный, повесим на стенку и так проведём день, а?
– Просто валяться и ничего не делать? Смотреть телевизор?
Марк кивает, становясь абсолютно серьёзным. Всю весёлость будто ластиком стирают, и на меня смотрят абсолютно больные глаза разбитого вдребезги человека.
– Марк, а ты… твой отец и вообще.