Воображаемый, конечно, но от этого не менее громкий.
Синева сгущается за окном, и тысячи звёзд горят на небе. Моя голова кружится – я пьяная, не выпив ни капли.
Губы Марка сцеловывают мои крики, глушат их, и тёплая волна заливает низ живота, растекается по венам, сводит всё тело судорогой, а на голой коже мурашки и бисеринки пота. Я выгибаюсь навстречу, глажу ладонями выпуклые от напряжения мышцы, а на лбу Марка пульсирует жилка – в такт моему сердцебиению.
– Я буду осторожен, я постараюсь, – Марк целует меня во влажный висок, где мокрые завитки волос прилипли к коже.
Киваю лихорадочно, хотя мне не хочется осторожности Марка. Я будто бы с ума сошла, до такой степени мне хорошо сейчас.
Рядом с Марком. Он в моей крови, в каждой клетке крови, во вдохах и выдохах, в мыслях.
И когда наши тела окончательно соединяются, и рвутся все преграды, мне не больно.
Мне замечательно.
Невыносимо хорошо.
Правильно.
Потому что именно здесь моё место – теперь я понимаю это.
Утро наступает как-то внезапно, а мне не хочется просыпаться. Лежу, уткнувшись носом в ключицу Марка, закутанная в его объятия и сбившиеся за ночь простыни. Марк спит, а я целую его родинку на плече, похожую на маленькую звёздочку, но даже так Марк не просыпается, только крепче к себе прижимает.
Хочется в туалет, в душ и кофе. Ёрзаю тихонько, чтобы не разбудить своего спящего красавца, ворочаюсь и соплю от натуги, но всё-таки освобождаюсь из тёплого и уютного плена.
Моё платье лежит на стуле, но я хочу провернуть кое-что другое – то, что сотни раз видела в глупых романтических комедиях, о чём слышала от подруг и читала на страницах книг.
Мужчины любят, когда женщины носят их рубашки.
Это настолько клишировано, но мне всё равно кажется чем-то безумно романтичным. Правильным.
С Марком всё кажется мне правильным.
Светло-голубая ткань пахнет парфюмом Марка, дождём и деревом – странное сочетание, пропитанное горечью, и я втягиваю его полной грудью, задерживаю в лёгких, мечтая пропитаться им до конца своих дней.
Можно ли ещё сильнее влюбиться в человека? Не знаю, у меня раньше никогда такого не было.
Выскальзываю из комнаты, но на пороге оборачиваюсь. Марк спит, обняв подушку, настолько красивый, что не могу удержаться: нахожу свою сумку, возвращаюсь в спальню и делаю несколько фотографий.
Это я тоже видела в каком-то фильме, но это тоже кажется правильным. Какая разница, сколько людей делало что-то до тебя, сколько сделает после, если душа просит?
Наскоро умывшись, тихонько иду на кухню, варить кофе. Нахожу в единственном ящике турку, засыпаю густо пахнущий порошок на дно и, поставив на огонь, смотрю в окно на просыпающееся небо. Красивое такое, ярко-голубое с розовыми прожилками и белыми пёрышками облаков.