«Именно сегодня».
«Ой, да я уже здоровая, мне достаточно было просто отдохнуть».
«Отдыхаешь, не помогает».
«Но сердце совсем не колет, ничего у меня не болит. Слабость и синева вокруг губ? Да ерунда… не бери, дочка, в голову».
«Тем более едем. Пусть врач всё посмотрит и официально заключит, что ты здоровая, как конь».
Всё-таки мне удаётся без лишних нервов уговорить маму, и к двенадцати мы приезжаем в «Здоровое сердце».
– Красиво тут, – мама, открыв рот, смотрит на внушительное здание модной клиники и переминается с ноги на ногу. – Что-то я себя какой-то нищенкой чувствую… такие машины припаркованы.
– Ты наворачиваешь лишнего, Иванна Станиславовна, – беру маму под руку и мягко, но настойчиво тащу за собой.
– Ой, мы документы, кажется, забыли, – хватается за последнюю соломинку мама, но я потрясаю в воздухе пакетом, и мама скисает.
– Ладно, всё. Я готова. Идём.
Чем ближе мы к кабинету врача, чем решительнее становится мама, а у меня напротив резко портится настроение. Оно стремительно падает в пропасть, потому что…
Потому что сейчас Марк на похоронах Ани, а я не могу его поддержать.
– Спасибо, – вдруг говорит мама и гладит меня по плечу. Непонимающе смотрю на неё, держась за ручку двери в кабинет, а она поясняет: – Ты у меня такая взрослая, ответственная. Без тебя я бы давно расклеилась, ещё тогда бы…
Неважно, что коридор наполнен людьми, а приём вот-вот начнётся. Я обнимаю маму, говорю, что сильно её люблю и очень счастлива, что она у меня такая.
– А теперь я сама, – забирает у меня документы, щёлкает меня по носу и решительным жестом указывает на диванчик напротив кабинета. – Хватит тебе уже с моими болячками носиться. Есть в этом мире дела и поинтереснее для девятнадцатилетней девушки.
К моей маме вернулось самообладание, и это лучшая новость на сегодня.
Накануне.
Марта останавливается у подъезда, но не торопится войти. Обернулась, смотрит на меня долго и внимательно. Странным образом эта девушка умеет чувствовать меня: потребности, голод, жажду, настроение. Кажется, она способна мои мысли угадывать, которые в этот момент далеки от идеала.
Они чёрные и вязкие, мрачные настолько, что, если бы кто-то сейчас оказался в моей голове, он бы заблудился в кромешной темноте. Я и сам теряюсь, но найти хоть какой-то лучик света не получается.
Марта всё-таки уходит, тихо хлопает закрывающаяся за ней дверь, а я сажусь обратно в машину. Достаю из кармана телефон, снимаю с блокировки и утыкаюсь мрачным взглядом в тот самый файл, который скинула мне Регина.
Он был всё это время открытым – всё то время, что мы провели вместе с Мартой. Я не нашёл в себе силы закрыть его или удалить. Да и толку, если информация из него осталась на подкорке, отпечаталась голограммой на внутреннем зрении.