И подсела к Бренну одна такая, и прямиком спросила:
– Чего же нос воротишь от меня? Разве не нравлюсь я тебе?
И отвечал ей викинг:
– Должна нравиться?
И накинулись на него словесно норды, в особенности же Дренн; и поучали, и угрожали:
– Ты чего, брат? – Широко раскрывал глаза свои Дренн. – Не по-мужски ты себя ведёшь – в особенности с девами нашими.
– Девами? – Попытался уточнить Бренн.
И в другой раз прицепилась к нему очередная крашеная кукла, но пощёчину ей залепил строптивый викинг, потому что села на колени, и обхватила его шею руками, ожидая нежности и ласк.
– Ты чего, брат? – Округляя глаза, повторял Дренн. – Что ты творишь? Ты всех так распугаешь…
– Да, я с характером, и ко мне нужен подход.
И в третий раз приставанья к Бренну! И вот, завёл тот воин разговор серьёзный:
– Ожидаешь от меня ведь ты красивых слов. – Бросил он очередной девице.
– Неплохо бы. – Ответили ему. – Не проводишь ли? Стемнело.
– Ты переломишься, рассыплешься идти самой? – Нагрубил ей викинг. – Пошла отсюда прочь! Не прикасайся ко мне своими грязными руками; не смей услаждать мой слух своими искусительными, упоительными, обольстительными, обворожительными речами, о блудница окаянная…
И сказал Бренн всем нордам, сидящим с ним в одном помещении:
– Не могу я так, как вы; не могу без чувств – как некий то барьер. Я однолюб…
– Но Тарью ты ведь не вернёшь! – Откликнулся один из викинга соратников.
– Есть нечто выше простых плотских утех; несоразмерно выше; не обязательно идти на поводу у своих хотений, контролировать бы следует. – Задумчиво, по-философски молвил Бренн. – Тарья в моём сердце навсегда. Покину вас, оставлю здесь; я больше ни ногой в кабак. Я не хочу участвовать в подобных развлечениях: это слишком низко для меня. Стыдно мне за вас, друзья: неужели вы совсем не любите своих детей и жён? Как можете идти вы на измену, на предательство сие?
И призадумались норды, когда Бренн вышел за дверь. И ушёл он, подальше от этого гнезда разврата, и удалился в свою обитель, дабы среди книг своей библиотеки глава его немного поутихла.
И ввалившись следом, подоспел и Дренн: вот, стоит он у двери, за братом наблюдая. А брат его сидит, читая книгу и храня молчание.
– Чего ж ты хочешь, брат? – Осведомился Дренн. – Как дальше жить ты собираешься? Всю жизнь по Тарье убиваться?
Но не ответил ему Бренн, а слёзы капали предательски в листы, хотя уж много лет не плакал он. Устал быть сильным, и совсем расклеился.
И обернулся хороший брат к брату плохому, и изрёк:
– Не знаю я, что будет дальше. Но больше не хочу ни с кем войны. Хочу я стать затворником, скромным фермером, плантатором; выращивать культуры. Я хочу делать что-то полезное в этой жизни, понимаешь? Я хочу строить, созидать; не рушить, не ломать. Ещё, тянет меня к знаниям изрядно; всегда тянуло, если что. Вот приедет скоро Василёк с Криспином – будет в замке моём праздник. Будем жить мы вчетвером, коль ты желаешь. Мой дом – твой дом. Жить в мире и согласии мечтаю…