– Ты, что уставился? – с угрозой в голосе спросил он его. – Это не Третьяковская галерея и здесь не на кого таращить свои глаза. Надеюсь, ты усвоил это?
– Меня пугать не стоит. Я это уже проходил. Ты мне лучше скажи, где Лев Грановский? Я его знакомый и он лично сам мне назначил сегодня встречу в этом ресторане?
– Его больше нет, – тихо ответил парень. – Можешь не ждать.
– Как нет? – сделав удивленное лицо, переспросил Павел его. – Что значит, это слово нет?
– Я же тебе по-русски сказал, что его нет. Убили его вчера в больнице?
– А, убийцу нашли, задержали?
Парень безнадежно махнул рукой и отправился обратно. Он сел за стол и нагнувшись к уху Веселова, что-то сказал ему. Тот повернулся его сторону и махнул Лаврову рукой. Он поднялся из-за стола и направился к его столику.
– Садись, – предложил Веселов. – Виски будешь?
– Я за рулем.
– Ну и что? Давай, помянем нашего друга Грановского. Пусть земля будет ему пухом.
Они выпили виски и поставили пустые стаканы на стол.
– Закусывай, всем, что есть на столе. Не стесняйся.
– Скажите Илья, кто убил Грановского?
– Есть один человек. Сначала он прислал сюда своих бойцов, а затем они добили его в больнице.
– Как в больнице? Разве его там не охраняли? – спросил Лавров его, сделав удивленное лицо.
То ли он не поверил этому удивлению, то ли Павел плохо все это отыграл, но он вдруг посмотрел на него так, словно увидел в нем настоящего врага.
– Давай, пока замнем это дело. Сейчас, мои ребята рыщут по городу, ищут этого человека. Если найдут, я ему не позавидую. Надо же, всю дорогу прикидывался настоящим другом, в глаза Грановскому заглядывал, готов был выполнить любой его каприз и вот на тебе, взял и убил.
– Илья, если ты не будешь возражать, я пойду. У тебя и без меня куча проблем.
– Давай, еще раз помянем.
Он разлил виски по стаканам, и они не чокаясь, выпили.
***
Лавров посмотрел на часы, они показывали начало шестого вечера. До окончания рабочего дня в прокуратуре оставалось еще двадцать минут. Он сел в машину и поехал в сторону прокуратуры. Остановившись не далеко от здания прокуратуры, он заглушил двигатель и стал ждать Тамару. Заходящее солнце было прямо в глаза, и он закрыл их. Неожиданно для себя, Павел вскоре задремал. Ему снова снился Афганистан, бесконечная грунтовая дорога, уходящая куда-то за горизонт. На броне боевой машины десанта сидел он и его земляк из Татарстана – Валера Кожевников. Осеннее солнце касается своим краем вершины горы, и словно облокотившись на нее, застывает в раздумье. Он оборачивается и машет рукой. За его машиной, покачиваясь на ухабах, медленно движутся еще три бронированные машины. Неожиданно, перед БТР, вспыхивает второе солнце, которое намного ярче того, которое застряло на вершине горы. Вслед за солнцем из земли вырастает дерево из земли и камней. Его что-то подхватывает и, как пушинку, сбрасывает с брони машины. Взрыва он не слышит. Он лежит в дорожной пыли и видит, как с неба на него льется каменный дождь, который звонко стучит по броне. Рядом с ним лежит окровавленное тело его товарища. Посиневшие и окровавленные пальцы Валеры тянутся к нему. Наконец, ему удается схватить его за руку, и он начитает с силой тянуть его, куда в темноту, туда, откуда тянет холодом и сыростью. Он открыл рот и захотел закричать, но из пересохшего горла вырвался не крик, а какой-то рык, от которого он проснулся и открыл глаза.