Цвет лица у верзилы и без того был нездоровый, теперь он совсем побелел.
— А вообще, Пользуясь моментом, советую тебе серьезно подумать о том, какую дорожку ты выбрал в жизни. Сейчас как раз тот редкий случай, когда ты на это способен. Когда тебе опять предложат неплохие бабки, ты размышлять не станешь, верно? Подумай сейчас. И не ссы, мы с тобой поступим по закону. Учитывая положение в стране, через годик-другой, глядишь, на воле встретимся.
— Нет, лучше не надо, — прошептал Василий.
— Ладно, ложись. Руки за голову, как положено, и не шевелись. Пошли, — обратился он к Виталию.
— Помнишь тот приборчик, который нам вручили на случай ЧП? — спросил Борисов, когда они с Ларькиным вернулись на свою полянку.
— Только о нем и думаю.
— Значит, то, что с нами произошло, ты считаешь чрезвычайным происшествием?
— Конечно. А Вы как-то иначе это расцениваете?
— А я уже перестал понимать, что в этой командировке было запланировано с самого начала, а что надо считать неожиданностью. Ну, раз ты думаешь, что это ЧП, то тебе и маячок включать. Помнишь, как пользоваться?
— Вынести на открытое место и нажать зеленую кнопочку. Вполне доступно даже для капитана госбезопасности.
— Тогда действуй.
Но не успел Ларькин дойти до палатки, как за деревьями раздался взрыв, и сразу вслед за ним ужасный крик. Было невозможно узнать в этом вопле голос верзилы. Офицеры рванулись обратно.
— Дебил, вот дебил... —приговаривал на бегу Борисов.
Изувеченное тело здоровяка билось в конвульсиях возле того места, где они оставили нетронутым труп главаря. От Сыркуна же осталось только то, что было защищено бронежилетом. Должно быть, Василий покусился на тот единственный неубранный ими "моссберг", который был придавлен плечом заминированного покойника.
Борисов присмотрелся к дергавшемуся в агонии верзиле, достал пистолет и выстрелил ему в голову.
— Вот все, чем я могу помочь такому идиоту, — зло пробормотал он, запрятывая "Гюрзу" обратно под мышку, и спросил огорченно: — Что он искал? Неужели надеялся нас убить? Мне казалось, что я его хорошо напугал. У другого ноги бы отказались идти.
— Наверное, как раз слишком испугался, — предположил капитан, — с отчаяния полез за ружьем. А может, искал что-нибудь, чтобы сбежать. Ключи от моторки, например. Не повезло пацану.
— Дурак он был, вот и всё, —сказал майор. —Думал, мы специально для него ружье оставили.
Они медленно побрели обратно к палатке.
— У меня в восемьдесят седьмом был похожий случай, — вспоминал Борисов. — Нас сбросили выручить дозор мотопехов, их "духи" окружили и добивали уже. Пятерых мы отбили, из них трое раненых. Вертушки пришли, стали грузиться. Убитых тоже брать стили. А у лейтенанта их граната без кольца вот так же была зажата в руке. То ли в "духов" хотел бросить, то ли себя подорвать... А его убили. Получилось, что он моих ребят подорвал. Трех бойцов я не досчитался. Правда, все живы остались, но отправились домой инвалидами. Черт знает, что теперь думать — повезло им или нет? Глупо получилось. И вообще сволочная это была война. Без неё и Чечни бы не было. Не с Горбачева всё началось, а с Андропова, который втравил нас в войну и вообще разворошил всё это дерьмо...