— А что? — сержант тоже присел.
— Так нельзя рукой расправить. Попробуй, если хочешь.
Андрюха расшнуровал одну из кроссовок, залез внутрь своей толстой ручищей. Как ни старался, достать он её мог только вместе с надетым носком.
— Конечно, у меня вон какая клешня... —неуверенно проговорил он, поглядывая на руки Лихачёва.
— Всё равно. Пусть даже тонкой рукой, — Рашид показал на вторую кроссовку с нетронутым, аккуратно приклеившимся к её внутренней поверхности носком. — Расправляй хоть сто лет, так не получится.
Теперь оба милиционера сидели на корточках возле перепачканной обуви и выжидательно смотрели на Веничку. Тот вздохнул, набрал полную грудь воздуха и произнес:
— Точно, ребята, я Вам не всё сказал. Боялся, не поверите...
***
Дежурный, длинноносый старший лейтенант со спокойным насмешливым взглядом, небрежно спросил:
— Письменной речью как владеете?
— Сносно, — в тон ему ответил Веничка.
— Тогда опишите всё, как запомнилось.
Лихачёв принял от него листок бумаги и ручку и спросил:
— Не знаю, как начать. Форма есть какая-нибудь?
— Форма, в принципе, свободная. Вы же не на соседа в суд подаете. Начните так: "Я, такой-то такой-то, проживающий там-то и там-то, занимаясь тем-то и тем-то тогда-то и тогда-то, стал свидетелем следующего..."
— Ага, спасибо, — вдохновленный Веничка начал строчить.
Когда он закончил, дежурный перечел его творение и со вздохом спросил:
— Вы отдаете себе отчёт, что следствие — если только оно начнется — отнесется к Вам с некоторым недоверием? Психэкспертизу придется пройти —это уж точно.
— Догадываюсь, —Веничка тоже вздохнул.
— А если к этому отнесутся серьезно и обнаружится, что человек пропал, — Вы же первый будете на подозрении. Я не пугаю вас, господи упаси, ничего подобного. Хотя нам Вы отчетность тоже портите. Думаете, мы его найдем?
— Не знаю.
— Скажу Вам по секрету: не найдем… А значит, процент раскрываемости снизится. Но дело не в этом. Поймите меня правильно. Я чисто по-человечески обязан предупредить вас, что Вы подвергаете себя риску, скажем, испытать неудобства —и наверняка без всякой пользы для кого бы то ни было.
— А что же Вы предлагаете?
— В первую очередь, хорошенько подумать. Не исключено, что Вам захочется забрать свое заявление.
— Это Вы говорите потому, что Вас там не было, — грустно сказал Веничка. — Вы не представляете себе, как это страшно. А единственный способ избавиться от страха —что-нибудь предпринять.
Дежурный понимающе покивал:
— Дело Ваше. Но и я обязан, со своей стороны, соблюсти все необходимые формальности... Раз уж Вы все понимаете, думаю, Вы не сочтете оскорблением... Прежде всего, старательно подышите вот сюда...