— На этот случай я собирался попросить у Юрия Николаевича пачку зеленых из летней добычи.
— Виталик, ты просто гений... но неужели нельзя сделать так, чтобы эта пачка была потолще? Почему у твоей дамы должна раскалываться голова от того, что она одновременно "сканирует" твоего собеседника, внушает ему, чтобы он тебя послушался, а потом ещё и забыл о твоей просьбе, да плюс к тому кидает гипнотические понты, что она одета, как королева? Не кажется ли тебе разумным избавить меня хотя бы от одной мороки — конечно, для того, чтобы я могла лучше выполнить задание?
Кусая губы, чтобы не рассмеяться, Ларькин вынужден был признать её правоту.
— Заначка-то была вполне приличная, а запросы у меня скромные... — торжествовала Рубцова, а потом вздохнула с видом, будто покорялась судьбе. — Но, конечно, бриллианты должны быть настоящими.
Летняя неподотчетная добыча грасовцев состояла из большой сумки, битком набитой долларами, и пригоршни алмазов. Ларькин привез всё это из саратовской командировки, "раскулачив" по счастливой случайности тамошнюю мафию. Но вернулся живым он из той поездки во многом благодаря Ирине, и прав на эту заначку у неё было не меньше. Остаток дня они провели в модных бутиках и ювелирных магазинах. К вечеру Ирина выглядела действительно как принцесса Диана на великосветском рауте. Разве что ростом не вышла, но Рубцову это не портило.
К ресторану, расположенному где-то в Химках, — Ирина не настолько хорошо знала этот район, чтобы сориентироваться точнее —они подкатили на "ауди", взятом Ларькиным на время у знакомого. Заведение располагалось на двух уровнях: по одной лестнице нужно было подниматься на полэтажа вверх, по другой — спускаться в полуподвальное помещение. Путь наверх сверкал полированными поручнями, зеркальными тонированными стеклами и белой пластмассой, путь вниз был отделан не менее роскошно и стильно, под старину, ценными породами дерева с инкрустациями, золотыми светильниками в виде подсвечников. Ирина почему-то думала, что Виталий выберет путь вниз, но она ошиблась. Ларькин помог ей подняться по мраморной лестнице, дождался, когда швейцар откроет перед ними дверь, и повел дальше с таким видом, словно ужинал тут по крайней мере еженедельно. Название ресторана подкупило Ирину своей интимностью: когда-то светящаяся надпись над входом гласила, очевидно: "Савой", но вторая буква теперь не горела. Возможно, не чинили её нарочно.
Пока Рубцова отвлеклась на зеркало: "Обалдеть, неужели это я?!", Виталий шепнул что-то дородному детине, чудом умещавшемуся в своем смокинге. Всего лишь одно слово, Ирина потом смогла только уловить, что это была фамилия. Детина кивнул утвердительно и указал дорогу к одному из столиков, за которым сидел долговязый, как жердь, коротко стриженный человек. Он заметно горбился за столом, словно стеснялся распрямиться в полный рост.