Стою на балконе, напрягаю слух, нюх и интуицию. Гелик гуляет по нашему району — я слышу её шаги, чую слабый запах розы и ощущаю её эмоции. Моей паре больно и обидно. В этом я виноват. Мудак.
Хотел как лучше, а получился — пи*дец. Думал, перепишет Наталья квартиры, спрячу её в глухом селе, и потом всё расскажу моему ангелочку. Нормальный ведь расклад получался — никто не обижен. Просчитался я. Не о том думал…
Что если Геля вернётся домой и скажет — дядь, мы расстаёмся… Страшно, бл*ть! Ангелочек имеет право злиться на меня. Я мудак. Я заслужил. Но потерять её — это конец всему.
Прокололся на каком-то, сука, смартфоне! Как лох последний… Закинул его в бардачок и забыл. А Гелик нашла — и пи*дец теперь.
Возвращаюсь в комнату, сажусь на диван. Пять минут подожду и поеду за Ангелиной. Возвращать её надо, пока не нагуляла мыслей каких страшных.
Не могу без неё. Не могу!
Моё терпение на исходе — нос щекочет нежный аромат розы, и нервы звенят. Нах*р пять минут! Надо ехать, иначе я с ума сойду. Встаю с дивана, хватаю ключи от машины, и в дверь звонят.
Кто там, бл*ть?
Смотрю в глазок и охреневаю — оборотни и, судя по форменной одежде, это товарищи от жрецов. Какого чёрта?
Открываю дверь.
— Асманов Рамиль Закирович? — интересуется рыжий мужик в рясе.
— Я Асманов, — отвечаю с хрипом.
— Обыск, — заявляет его лысоватый товарищ — тоже в рясе.
Волки суют мне в руку какие-то бумаги и заходят в хату.
Какого х*ра происходит, я не знаю. Знаю только, что ничего запрещённого у меня нет. Пусть ищут и валят. Мне за Ангелинкой надо.
Однушку переворачивают вверх дном — я злюсь так, что челюсти сводит. Хочется перекусить горло хотя бы одному из гадов. Уюту в квартире — конец. Мамай, сука, аккуратнее набеги совершал.
Зал, коридор, ванная раскурочены — оборотни идут в кухню. Я стою на пороге и внимательно наблюдаю за ними. Волки достают из шкафов посуду, проверяют духовку и даже фиалку из горшка вытряхивают.
— Основания для обыска какие? — я не выдерживаю.
— Почитайте документы, Рамиль Закирович, — надменно гнусавит рыжий и сдёргивает с обеденного стола скатерть.
На пол что-то падает — звук такой, словно пуговицы рассыпались.
— Есть контакт, — заявляет оборотень с залысинами и что-то поднимает с пола.
Я фокусирую взгляд на его пальцах, и мотор в груди почти останавливается. Это, мать его… Плей! Сука!