— Я хотела, чтобы ты в люди выбилась, Гелик, — не обратив внимания на грубость, моя сестра подкуривает следующую сигарету. Затягивается, а глаза блестят злостью. — А теперь всё, хватит! Можешь делать, что хочешь… Но! — наваливается грудью на стол. — Будь добра, плати за проживание в моей квартире.
— В твоей квартире? — поджимаю губы.
— В моей, — она кивает. — Десять тысяч каждый месяц.
Я столько не зарабатываю! И Наташка об этом прекрасно знает.
— Ненавижу… — цежу сквозь зубы.
— Взаимно, — сестра ухмыляется. — И кормить тебя я больше не собираюсь. Кобыла взрослая, а…
— Я не сижу на твоей шее, — цежу сквозь зубы.
Встаю из-за стола и ковыляю к себе в комнату. Я бы съехала из этой квартиры, но пока некуда… Понимаю, что дальше так продолжаться не может, а выхода не вижу. Нет его.
Захожу к себе, падаю на кровать и смотрю в белый потолок. Десять тысяч… Озверела Ната!
Надо что-то придумать…
— Корова страшная… — шепчу тихо.
— Увижу рядом с соседом — пришибу! — вопит Наташка из кухни.
* * *
Одеваюсь, жую булку, и так мне хорошо — пел бы! Но не стоит травмировать души соседей воплями. Это у меня крышу от счастья повело, а люди не виноваты. Всё ангелочек с булками этими… Вкусные! И не столько тесто с корицей, сколько забота. Мне её не хватает. Женской руки, слова ласкового, взгляда тёплого… тела.
Меня как молнией бьёт — нет разницы между этой халупой без ремонта и моей навороченной хатой. Ни тут, ни там никто меня не ждёт. Жил среди своих в стае — и всё равно один. А сейчас соседочка со мной приключилась… Невозможная зараза! Только глянет, ресничками своими пушистыми хлопнет, а у меня уже член колом стоит. Ещё одна зависимость на мою голову.
Был же когда-то нормальным мужиком, и бабы меня любили. И сейчас любят… Кому я рассказываю? Себе хоть не ври, Рамз! Деньги они мои любят и власть, от которой плюшками за километр пахнет. Мне только пальцами прищёлкнуть — всё будет. Наверное, меня женщины никогда по-настоящему не любили. Я грубый, неразговорчивый, и в койке про любовницу в последнюю очередь думаю.
Замираю в прихожей, держась за дверную ручку. Пахнет ангелочек розами. Такие только в раю растут, но не для меня цвела красавица. Нет. Такое животное как я не может осчастливить ангела.
Рычу и выхожу из хаты.
Останавливаюсь у двери номер двадцать пять. Прислушиваюсь. Как бы чего не вышло у Гели с сестрой. Наташка эта явно с дебилинкой баба, а мы с утра по её самолюбию хорошо проехались. А не х*р было булки чужие за свои выдавать.
Тихо вроде.
Мне идти надо, а я стою.
Буквально заставляю себя спускаться по лестнице. Закуриваю. Вернуться хочется… Ещё постоять у двадцать пятой квартиры, подышать розами.