Попов сидит ко мне спиной. На его плечах руки Хелен. Так зовут блондинистую дрянь, чересчур много себе позволяющую. В миру она, наверное, Алёнка или Леночка, но Попов её зовет именно так. Меня действительно занимает вопрос: она настолько глупа, что не понимает, с кем связалась? Или бабки её колышут сильнее собственной безопасности?
Хелен массирует толстый загривок, а Попов поворачивается, иногда губами касаясь её рук. Я медленно и незаметно приближаюсь, сейчас мне отлично слышно, о чём они говорят.
— Если бы ты только была со мной понежнее и посговорчивее, солнышко.
— Ты же знаешь, милый, я стараюсь. Мне просто нужно чуточку больше пространства для маневра.
— Иногда мне кажется, что я тебе совсем не нравлюсь.
Взрослый мужик, а блеет как овечка. Ещё и губки складывает бантиком.
— Я стараюсь, милый, просто мне нужно немного больше времени. Я ещё не готова.
— Может быть, сегодня поднимешься со мной в номера?
— Дай мне дождаться подходящего момента.
Он смачно целует девичью руку и улыбается ей. Я вижу его профиль с округлыми, сальными чертами лица.
Непроизвольно смотрю на пышный женственный зад в коротком серебристом платье, на стройные ноги, тонкую талию и светлые волосы до пояса. Понимаю, что эта паршивка меня обманула. Ничего у них нет. Она с ним не спит, он параллельно имеет эскортниц для здоровья, одаривает её подарками и ждёт, когда она наиграется в недотрогу.
Эротические фотографии, как же! Уж слишком он с тобой сюсюкается для того, кому уже позволено фоткать тебя с раздвинутыми ногами. Маленькая лгунья.
— Добрый вечер, Алекс, ты так незаметно подкрался, что я даже слегка напрягся, — ржёт Попов.
— Добрый вечер.
А девка смущается. Вот зуб даю, заметив меня, она на секунду выходит из роли и теряет концентрацию.
— Хватит, малыш. — В тысячный раз целует он её пальчики, снимая женские руки со своих плеч.
Богатый, зажравшийся боров. Ему нравится держать Хелен возле себя, ждать, надеяться, обхаживать. Среди доступных и продажных тёлочек она для него, похоже, нечто вроде диковинки. Новая игрушка с особой инструкцией. Однажды Попов не выдержит и использует её по назначению. Будет больно и противно. Останется психологическая травма. На хрена ей это надо? Лично я никак не пойму.
Лживая мелочь покладисто отступает от папика и, развернувшись, ловит меня взглядом. Горячо, как в жерле вулкана. Она смотрит мне в глаза. И я приветсвенно киваю ей. Химия такая, что сносит с ног. И ведь мысленно я её уже оправдал и хочу по новой. Так и вижу, как в порыве страсти мы сломаем кровать, расколотим несколько ваз и опомнимся только ближе к вечеру.