Перья его белые как кипень, они ложатся венцом вокруг головы. Взгляд темен и мертв, не горит больше янтарем. Кольчуга из плоти подгорных тварей, не выкован меч, что проломит ее. Он бьет копьем об пол, огонь змеится по полу, отсекает ее спутника, оставляет один на один.
Поединок.
Хлещет меч, свистит копье. Какой глупец посмел сравнить битву с песней? Нет, это плач на тризне, и звук его страшен.
Король диви победит.
Тот, кто окружил проклятый замок нерушимой стеной.
Кто сжигал ее города.
Кто пленил и мучил ее братьев.
А теперь убьет того, кто ей дороже жизни.
Не бывает честных поединков с тем, кто заведомо сильнее. Сможет ли она ради ложной чести остаться в стороне? Ждать, пока ее спутник, обливаясь кровью, падет, и король диви примется за братьев?
Пальцы сами ложатся на кинжал. Круг надежно защищает поединщиков, никто не пройдет черту огня, разве что, ценой своей жизни.
А своей ли?
Скольких тварей она убила сегодня? На руках их кровь смешивается с кровью брата. Он уже во власти Темной Дороги, но сила еще не ушла, она тянет ее: жадно, быстро.
Успеть бы.
Нити сплетаются в узор, ни одна кружевница не повторит, но силы не хватает, и она добавляет свою, черпая горстями, выжимая себя досуха.
Что ей сила?
С последним вздохом брата она выпускает сплетенное заклятие: черной болотной водой хлещет оно. Разрывается круг поединка, падает на спину король диви, сбитый смрадным потоком.
Меч ее спутника безжалостен, но не успевает лишь на миг. Этой ничтожной капли хватает, чтобы с бескровных губ клекотом сорвалось одно слово.
«Предатель».
Смертное проклятие расходится кругами, отражается от сводов, а голова короля диви катится по полу.
Хлещет янтарная кровь. Столько силы, а не напиться. Она пуста.
Разве важно это? Спутник ее жив! Одно желание бьется в груди сейчас – подойти, обнять. Но тот, кто раньше был жарче пламени, остается холоден. Он отстраняет ее и опускается на колени перед распростертым телом.
Взмах меча, и пылает в его руке янтарное сердце. Такое яркое, что глазам больно.
«Я сделал это для тебя. Ты довольна?» – спрашивает ее муж. И голос у него мертвый.
Сон исчез резко, будто сдернули с нее тяжелое душное одеяло. Ярина вскинулась, поднесла руки к глазам. Обычные, с обломанными ногтями, все в царапинах, они ничем не походили на ухоженные пальцы из видения, но горячая липкость дивьей крови с ладоней не исчезла.
Охранители, ее будто в грязи изваляли!
Словно сама нарушила ход поединка, предала и убила.
Рядом заспанно вздохнул Гор, сжимая объятия крепче, но Ярина вырвалась и бросилась к бассейну, со всего маха окуная голову в ледяную воду. Холод ломанулся в виски и утащил остатки кошмара за собой. Жаль, руки чище не стали.