Холодные пальцы коснулись запястья, и она не выдержала – вылетела из горницы. Едва не скатившись с крыльца, пронеслась по двору, к бане и со всех сил опустила за собой засов. Колдовству он не помеха, но должны же они понять.
Подступившие слезы исчезли без следа. Не осталось ничего, в душе словно Пустошь раскинулась. Нет, даже та была живой, теплой. А здесь – один черный пепел, как на той прогалине.
– Вот оно как… – повторила Ярина в темноту и не узнала свой голос.
Все ведь одно к одному сошлось. Гор отчаянно хотел ее спровадить, потом, поразмыслив, признал в бусах знакомую работу. Конечно, злился каждый раз, когда она упоминала Ольховник. Тильмар ему друг, Нежку любит, семья у них счастливая, а тут полоумная какая-то вбила себе в голову невесть что. Вот и решил остановить.
Смешно, но Ярина его понимала. Если б дело касалось сестры, разве б не придумала она какую-нибудь хитрость? Не захотела бы остановить, чтобы чужак счастье Нежке не порушил?
Но больно.
Она по стенке сползла на пол.
И некого винить, себя только. Глупость свою! Размечталась! Дурища деревенская! Когда забылась? С чего решила, что Гору могла понравиться? Ему, чародею!
Задыхаясь, Ярина рванула ворот рубахи.
Душно!
В груди жгло, жгло, жгло. Облегчение не наступило, даже когда по лицу потекли горячие слезы.
Она плакала и плакала, привычно зажав рот ладонями, надеясь, что грызущая боль притупится, как раньше. Но Охранители, наверное, наказывали ее за глупость.
Стук прорвался сквозь всхлипы не сразу. Ярина в ужасе замерла.
Пусть это будет дедушка. Пожалуйста!
– Ревешь?
Голос у Гора был глухим и странным каким-то, неживым.
«Наверное, от боли. Встал ведь, хотя лежать надо», – решила Ярина и крепко зажмурилась. Может, уйдет?
– Я не стану просить прощения.
Темнота перед глазами неожиданно расступилась, Ярина как наяву увидела двор, будто сидела на крыльце. Гор подпирал дверь бани, уперевшись в нее лбом. Выглядел он таким измученным, что сердце сжалось.
И от этого стало еще больнее.
– Зачем встал? – спросила Ярина и испугалась всхлипа, который невольно сорвался следом.
– Хочу, чтобы ты поняла. Сначала я решил, что ты сообщница этого…
– Вальда.
– Да. Тебе несказанно везло. Я считал, что ты прячешь силу, но понял, что ошибся. А потом Перван вернул тебе бусы. Признаюсь, я узнал их не сразу. Заподозрил, да, но дошло до меня только после той нашей встречи, на болоте. Я сразу отправил вестника, сгоряча, не подумав. Вложил столько силы, что из-за этого чуть не завалил ритуал прощания. Все понять не мог…
– Когда Тильмар успел со мной спутаться?