– Ты не в том положении, чтобы угрожать. – Колдунья резко развернулась, на миг лицо скрыли упавшие со лба белесые пряди. – Посмотри, девочка. Я могу убивать его долго. Или подарю милосердную смерть, если ты пойдешь со мной. Сама.
– Не вздумай торговаться с ней за меня. Слышишь?! Не смей! – захрипел Гор, срываясь, и Ярина содрогнулась, представив, как же ему больно.
Где ты, дивья сила?!
На колдунью она больше не взглянула, вся была сейчас устремлена к Гору, глазами и сердцем. И он смотрел, не отрываясь. Плечи подрагивали: то ли от боли, то ли от ярости.
– Да я лучше с ним умру.
Все просто. Каково ей будет жить, увидев смерть Гора? Погубив все, что он пытался защитить. Если она пойдет с этой безумной ведьмой. К ее сообщникам. Не такой уж Ярина дурочкой была, чтобы поверить в сладкие речи. Илея как ее братец, при первой возможности наденет цепи и запрет, если понадобится – выпотрошит без жалости. Она детей погубила – не пожалела; подумаешь, какая-то «безмозглая сельская девка».
В груди знакомо сдавило. Немного, ей нужно совсем немного силы. Сдержать волков, заставить их слушаться, как раньше.
Колдунья помолчала, что-то для себя решая, но быстро успокоилась:
– Как угодно. Вытряхнуть знания можно и из трупа. Если подселить в твое тело навья, он выдаст все, что знала ты, – равнодушно повела плечами в ответ и резко вскинула руку. Воздух свернулся в тугую плеть, хлестнувшую с визгом, Ярину впечатало спиной в печку, аж кости затрещали. Она еще успела поднять голову, чтобы увидеть, как сорвались с пальцев Илеи багряные искры, но обернулись они не воронами – игольчатыми ножами.
Заклятие метило в грудь. Права была Переправщица, они увидятся до рассвета. Вот бы забрать проклятую ведьму с собой на Темную дорогу. Если бы получилось дотянуться до силы, если бы…
Поздно.
– Ярина! – заорал Гор, рванувшись к ней. Но волки держали крепко.
Ударил о крышу ливень, за громовым раскатом пришла слепящая молния, все светильники вмиг погасли.
Ярина ждала боли, темноты, но вместо этого в лицо отчего-то стукнул веник.
Пришла боль. Чужая. Плеснула жаркой волной вместе с решимостью.
Ее снова опрокинуло на пол, а когда новая вспышка осветила горницу, перед ней недвижимо лежал домовой, пронзенный колдовскими ножами.
***
– Дедушка… – выдохнула Ярина, подползая к нему. – Дедушка…
Домовой – не русалка. Он не растечется водой, не возродится в домашнем очаге. Домовой умирает насовсем…
Отчего-то замерло все вокруг. Или ей показалось? Даже Илея. Даже волки.
Гор воспользовался этим, пнул одного, с воплем выдернул руку из хватки, но тут же отлетел назад, сметенный волной пламени, от которого внезапно занялся стол и лавки. Колдунья тоже быстро пришла в себя.