Снова чары? Сон как рукой сняло. Ярина рывком села, потирая глаза. Горницу все так же согревало рыжее пламя камина, за окном цвела ясная ночь. Напридумывала себе жути всякой спросонья!
Зябко поведя плечами, она сползла с кровати и подобралась к слюдяному оконцу.
Месяц шел на убыль, но света хватало с лихвой, чтобы осветить затаившуюся деревню. Серебристое сияние вычерняло избы, превращало их в мрачные, загадочные тени. Словно старое предание обрело жизнь. Казалось, вот-вот в этой звонкой тишине из мрака выступят навьи и рука об руку с ночью заскользят по залитым луной дорожкам, выискивая поживу.
Сказки сказками, но от безмолвия заложило уши: исчезли скрипы рассохшихся бревен, собачий лай, голоса припозднившихся путников, даже шум леса. Словно навь и правда забрала все звуки.
Сердце бешено стучало. Ярина застыла, не зная, чего хочется больше – в страхе спрятаться на кровати или бежать на улицу. И тут снова полыхнуло.
Огромный клубок золотого огня то нырял между острыми шпилями деревьев, то взмывал вверх. Раз полыхнуло, другой, и снова темнота.
Ярина стояла, ни жива ни мертва. Время шло, над лесом все стихло, но она по-прежнему боялась шевельнуться.
Вдруг за дверью раздался глухой удар, сменившийся болезненным стоном. И тишина рассыпалась, как порванная нитка бус. Ярина сбросила пелену морока и поспешила на кухню.
Колдун в одних штанах сидел на полу у лавки, держась за плечо и кусая губы. Даже в мягких янтарных отблесках трудно было не заметить, как он побледнел, глаза ввалились, а по лицу градом катился пот.
– Чего тебе? – хрипло выдохнул он.
– Я шум услышала.
– Тебя деликатности не учили? – Гор неуклюже попытался подняться, но выглядело это конвульсиями.
– Нет, – растерялась Ярина, не желая признаваться, что не поняла смысла слова. Иначе опять дурехой обзовет.
– Оно и вид…
Колдун собирался сказать что-то еще, но не успел, его снова скрутил кашель. Ярина метнулась к столу, где стоял кувшин. От спешки сбитень чуть не выплеснулся на руки, кое-как удалось удержать кружку.
– Вот! – она опустилась на колени рядом, пытаясь вложить питье Гору в руку. – Вот, выпей!
Очередной приступ заставил мужчину согнуться пополам. В груди у него тяжело клокотало. Ярина положила ладонь на мокрое плечо, глянула вниз и обомлела.
Свет источала не лучина и не волшебный фонарь. С правой стороны в спине у колдуна переливался огромный, с кулак, кусок янтаря. Полированная гладь уходила внутрь тела, а по краям набухала страшная воспаленная рана.
Кружка выпала и разбилась, сбитень расплескался по полу. Колдун сипло выругался, Ярина заставила себя оторваться от раны и подняла голову. Взгляд у него был бешеный.