Лера остановилась, повернулась. Щёки её ещё были мокрые и блестели при свете дня. Но она не выглядела удивлённой, скорее измученной. Ваньке показалось, что на её губах промелькнула облегчённая улыбка, но обнадёживать себя не торопился.
– Но и убегать у тебя постоянно не получится, – он быстрыми шагами приближался к ней, стремительный, что выпущенный из рогатки камень.
Глаза Леры стали округляться, как и губы. Часто моргая и скорей всего не понимая, что Ванька собрался сделать, она смотрела на него.
– Что ты… – только и смогла прошептать Лера, когда Ванька южным ветром налетел на неё. Нежно взял её лицо в руки.
– Тебя тянет ко мне. И я не хочу тебя отпускать, – начал шептать Ванька ей в губы, но пока не целуя. – Не уезжай.
И столько страдания было у Леры на лице. Ванька видел, как в ней боролись две сущности: бросить и продолжить бежать, но быть в безопасности, или опять довериться, своему сердцу и душе, попытаться вновь стать любимой. И любить.
И она обняла его в ответ, притягивая, словно умоляла продолжить.
У Леры были бархатные, солёные губы. Поцелуй слегка отдавал железом и печалью, но где-то дальше, глубже, чувствовалась надежда. Что не всё потеряно. Что есть ещё возможность.
Ванька оторвался от её губ, поцеловал щёки, глаза, опять вернулся к губам и нежно, невесомо коснулся их. Снова дошёл до щёк и, приблизившись к уху, сказал:
– Останься со мной. Пожалуйста. Останься со мной навсегда.
Глаза Леры были прикрыты. И за этими закрытыми веками она прятала настоящие эмоции, которые Ванька мог бы разобрать по цвету радужки.
Шумно выдохнув, Лера открыла тёмные воды своих глаз и… кивнула.