Комбинация Рокотаев состояла в том, чтобы убедить бизнесмена тут же пойти в полицию и рассказать о нажиме, не скрывая свой «роли» в предстоящей операции. В обмен на обнародование этой, без преувеличения, сенсации, ему предлагалось сдаться на милость немецкого государства и программы защиты свидетелей по особо важным делам. Крицкому для этой цели нетрудно было найти адвоката – уж их-то у Службы было везде! – что сумел бы сберечь для подзащитного часть денег, которые ему помогли «перебросить» с исторической родины. Рокотаеву пришло в голову, что стоило бы дополнить в документе специальный пункт о переводе некоторой суммы на счет Крицкому. Но, рассудив, оставил в документе все, как есть. Во-первых, задуманная комбинация это его личная, Рокотаева, инициатива, к ней его московские друзья отнесутся с недоверием, если не подозрением. Уже одно задание о составлении плана говорит о желании их подстраховаться. Разумеется, за счет тех, кем можно пожертвовать в Большой Игре за Власть.
Рокотаев решил осторожно разыграть свою игру. В досье были приведены и некоторые счета в Kommezbank на имя Крицкого. На этот счет надо было вскоре – хорошо бы через день-два – после визита Георгия – перекинуть тысяч сто евро. Деньги на оперативные нужды как раз лежали в почте из Бонна, вместе с оружием. Рокотаев только не хотел в отчете даже намекать на подобное действие. Такую сумму было вполне реально раскидать по нескольким статьям, вроде оплат разовых услуг. Например, рискнуть раскрыть Дитмара, как важного осведомителя в коммуникациооной компании и показать выделение пары десятков тысяч ему. Об отказе Дитмара от получения денежной награды он распространяться, конечно, не будет, да и деньги окажутся нелишними. В общем, выкрутиться можно. Напрягать Ульриха и подставлять под преждевременный удар его фирму, Рокотаев не считал пока неизбежным.
А для «нажатия» на Крицкого годится и обещание ознакомить Finanzamt с внушительными переводами в почивший в бозе Parex Bank. Правда, беседу такую надо будет провести до получения директивы и, ни в коем случае, не в Германии. Встреча Рокотаева с «бизнесменом» тоже исключалась. Приходилось «оживлять» законсервированную агентуру, но тоже не в Германии.
Рокотаев набрал номер. «…Коля! Привет! Как скатался?…», – спросил он с напряженным ожиданием в трубку. Там ответили коротко. Рокотаев облегченно ответил : «…Придется тебе, Коля, скататься, теперь уже в belle France…Сначала в Страсбург, встретишь человека, возьмешь кое-что. А потом дуй в Марсель…Ты где сейчас? Ага. Не успел еще до дома доехать!?.. А что делать!? Служба у нас такая… Тогда вставай на автобан и дуй прямо через мост. Адрес и позывные слушай…». Рокотаев произнес дальнейшее, машинально приглушив голос и прикрыв рот ладонью. «Так. Хорошо. Что тебе надо делать, ты, наверное, понял. Лишнего не спрашивай, там тебе все скажут…» Николай ответил. «Ксиву свою настоящую не свети. Тебя встретят как своего. И выполняй все по инструкции.» Рокотаев , слушая собеседника, усмехнулся : «..Много им не давай. Звони, если срочно по…» Рокотаев назвал номер Дитмара : «..и отпишись, куда – знаешь, как и что было. Бывай, Коля!»